Царь собственной персоной - Роман Баданин

Video, Associated Press

Тогда же, еще за полгода до пресс-конференции, Литвиненко подал жалобу на свое начальство, принуждающее его к противоправным действиям. Начались следствие и служебная проверка. А в конце лета 1998 года Литвиненко попал на прием к Путину. Встречу помог организовать Березовский с тем, чтобы Литвиненко лично убедил нового руководителя ФСБ: в его ведомстве творится что-то нехорошее. Тот подчиненного не послушал. Вечером на вопрос жены, как Путин отреагировал на его рассказ, Литвиненко ответил: «Он был как рыба» — в том смысле, что не показал никаких эмоций491. Тогда же вечером Литвиненко сказал супруге, что их телефон, скорее всего, поставили на прослушку. «Ровно с того времени Александр вздрагивал при виде припаркованных минивэнов „Фольксваген“ белого цвета», — рассказывает Марина Литвиненко (на таких машинах нередко передвигаются опергруппы ФСБ).

Уже в начале осени дело о подготовке покушения на Березовского было прекращено, никто из тех, кто его, по версии Литвиненко, планировал, не был привлечен к ответственности. Зато проблемы самого Литвиненко с начальством лишь усугублялись.

После всего этого подполковник с коллегами решились на пресс-конференцию492. Что именно они сказали? Они сообщили, что внутри ФСБ есть подразделение, специализирующееся на внесудебных расправах над людьми, которые чем-то не угодили руководству, но наказать которых по закону не получается. Иными словами, Литвиненко, Трепашкин, один человек в балаклаве и трое в темных очках прилюдно признались в существовании «Белой стрелы», эскадрона смерти. На бюрократическом языке эта структура называлась УРПО — управление ФСБ по разработке и пресечению деятельности преступных организаций. Во главе ее стоял генерал Евгений Хохольков. Он происходил из семьи интеллигентов, репрессированных чекистами при Сталине. Однако сам пошел на службу в КГБ, где работал на протяжении 80-х и 90-х. Предположительно Хохольков и его подчиненные в 1996 году планировали убийство лидера чеченских сепаратистов Джохара Дудаева493. Формально это тоже было внесудебной казнью — Дудаев тогда был демократически избранным руководителем одного из регионов. Но тот случай никого особо не взволновал, потому что люди Дудаева и сами были виновны в многочисленных смертях. Видимо, опыт устранения Дудаева убедил руководство «конторы» в том, что Хохольков может решительно бороться и с другими «врагами».

После скандальной пресс-конференции многие предполагали, что офицерам ФСБ за их «камео» заплатил Борис Березовский. Не отрицая наличие между Литвиненко и Березовским дружеских и финансовых связей, стоит сказать, что реальность скорее подтверждала сказанное в зале агентства «Интерфакс». Вот почему.

Никто никогда не приводил ни одного разумного объяснения, что могло двигать Березовским, членом «семьи» Бориса Ельцина, соберись он оболгать ФСБ, которую тогда возглавлял протеже самой же «семьи» — Владимир Путин. Член «семьи» публично обвиняет ставленника «семьи» в том, что его подчиненные готовят внесудебную казнь? Выглядит неубедительно.

Всех участников пресс-конференции буквально со следующего дня начали показательно наказывать. Всех тут же уволили, а многих под разными предлогами отправили в тюрьму. Если они сказали чепуху, зачем по отношению к ним такая упрямая жестокость? Репрессии проводились с публичного разрешения Путина. Комментируя пресс-конференцию сотрудников494, Путин был суров — он ничего не сказал про внесудебные расправы, зато упрекнул подчиненных, что те вынесли внутреннюю кухню «конторы» на публику. Литвиненко, проведя какое-то время под арестом, единственный успел выехать за границу, где был позже жестоко убит агентами ФСБ. Некоторых «предателей», судя по всему, заставили отречься от Литвиненко и дать на него показания (это еще сталинская практика отечественных спецслужб), но это привело лишь к новым подтверждениям правоты сказанного в «Интерфаксе».

Например, в 2000 году в связанной с властями газете «Московский комсомолец» вышло интервью офицера Виктора Шебалина495 — это он сидел на пресс-конференции в балаклаве. Эта публикация носила все признаки информационной операции ФСБ. Интервью было подписано журналистом Александром Хинштейном. Если Невзоров, которого мы много раз вспоминали, был «телевизионным киллером», то Хинштейн — «киллером» газетным. Коллеги вспоминают его как человека, который послушно публиковал любую, зачастую ложную информацию, предоставленную ему ФСБ496. Некоторые источники утверждают, что он был завербован чекистами в очень молодом возрасте497. В обмен на свои статьи Хинштейн получал покровительство наверху — уже в 2003 году он станет депутатом Госдумы от путинской партии. Одним словом, Хинштейн — первостатейный проходимец, и любая подписанная им заметка уже сама по себе свидетельствует о том, что «контора» хочет как-то исказить правду. Но интервью Шебалина — это и вовсе чистосердечное признание. Хинштейн «спрашивает» чекиста:

— Виктор, приказывали вам убивать Березовского или нет?

— Вопрос очень сложный и очень простой…

Дальше Шебалин произносит, ничуть не смущаясь:

— В процессе беседы Камышников (это заместитель Хохолькова, шеф Шебалина и Литвиненко — прим. авт.), на мой взгляд, неправильно высказался: дескать, неплохо бы убить Березовского. Может, сказалось какое-то переутомление, может, сорвалось сгоряча.

«Дескать, неплохо бы убить Березовского» — сильная фраза, точно описывающая происходившее в сознании «неодворян», во главе которых стояли тогда Путин и Патрушев. Не стоит забывать, что Березовский при всех его выдающихся недостатках, о которых еще пойдет речь, в описываемый период был заместителем секретаря Совета безопасности России, то есть одним из высших госслужащих, а еще совладельцем крупнейших российских компаний, включая первый телеканал, где и показали интервью Литвиненко с товарищами. «Дескать, неплохо бы убить замсекретаря Совета безопасности», — как бы сказал один офицер ФСБ другим. Оговорка от усталости? В том интервью было еще много пугающих откровений, но не было главного: Шебалин ни слова не сказал, а Хинштейн ни разу не спросил про другие покушения, которые готовило УРПО, например на Трепашкина. Было видно, что интервью скрупулезно режиссировалось самой ФСБ — Шебалин говорил только то, что ему приказали сказать. Впоследствии «контора» еще не раз подключала Шебалина и других экс-коллег Литвиненко к кампании по его шельмованию. В ход шли все грязные приемы, когда-либо придуманные пропагандой. Связанные с государством СМИ обвиняли Литвиненко в супружеской неверности и отсутствии заботы о детях498. К пасквилям о бывшем сотруднике ФСБ впоследствии привлекли даже его отца, престарелого ветерана тюремной охраны Вальтера Литвиненко. Он рассказывал гадости об Александре (хотя не жил с ним большую часть детства), а закончил тем, что перед телекамерой обнял убийцу своего сына, агента ФСБ Андрея Лугового499. Это была грязная, оскорбительная кампания диффамации, построенная на одном-единственном слове — «предатель». Так Литвиненко называли экс-коллеги, продажные журналисты вроде Хинштейна, государственные деятели, включая самого Путина и всех, кто его поддерживал. Но