Царь собственной персоной - Роман Баданин

почему предатель? Если его рассказ о внесудебных казнях — чистая выдумка, то это ничтожное преступление, он лжец, фабрикатор, мошенник. Такого человека можно привлечь за клевету или просто поднять на смех. Но Литвиненко был признан предателем, человеком, который предал гласности какие-то тайны «конторы». За такое убивают.

Что произошло дальше с УРПО, доподлинно неизвестно. В СМИ писали, что управление из-за огласки расформировали, а Хохолькова попросили в отставку. Второе похоже на правду, потому что спустя непродолжительное время этот офицер был назначен на новую должность в налоговую службу. А расформирование эскадрона смерти сейчас не проверить — внутренняя документация ФСБ закрыта. Впрочем, последующие события наглядно покажут, что, хоть и под новыми именами, подразделение по ликвидации врагов власти никуда не исчезло.

Большинство героев этой главы встретятся вам и в следующей. За исключением, пожалуй, лишь людей в балаклаве и темных очках, коллег Литвиненко по УРПО, сначала подтвердивших его слова о подготовке внесудебных расправ, а потом, под нажимом руководства, отрекшихся от бывшего товарища. Ничего примечательного в их судьбах не случилось. Их наказали, а потом забыли — они и сейчас перебиваются публичными нападками на Литвиненко и мелкой подработкой, иногда нелегальной. Чтобы узнать их представления о жизни, можно посмотреть видеоинтервью Александра Гусака500 — это один из бывших командиров Литвиненко, который в 1998 году вместе с ним раскрывал заговор в УРПО. Гусак рассказывает, что в СИЗО попал в ту же камеру, где когда-то сидел революционер Феликс Дзержинский, основатель «ЧеКа». Этот факт так пронзил Гусака, что он осознал непогрешимость «конторы». Далее бывший офицер эскадрона смерти хвалится тем фактом, что его личная курительная трубка когда-то принадлежала тому же Дзержинскому. По слезам на глазах Гусака видно: он спиритуально заворожен тем фактом, что сжимал губами тот же предмет, который за сто лет до него держал во рту другой государственный убийца. Это счастливая трубка, говорит Гусак: после отсидки он оставил ее своему сокамернику, сотруднику милиции, проходившему по тому самому делу «Белой стрелы», которое расследовали в Смоленске. Стоило тому прикоснуться губами к мундштуку, свобода снизошла и на него. Российская история порою не только пугает, но и смешит.

4. ФСБ взрывает все

Как Путин стал заложником не спасенных им заложников

Трудно представить, но когда-то люди узнавали новости из передач российского телевидения. В сентябре 1999 года так, например, было в семье одного из авторов этой книги. Интернет в дом еще не провели, а телевизор стоял на самом видном месте. Утром, прежде чем идти на работу, я, как и миллионы москвичей, смотрел новости.

Выпуск 9 сентября вызвал шок, оцепенение. В Печатниках в полночь взорвался девятиэтажный жилой дом, где мирно спали обычные люди. Уже рано утром было понятно, что множество жильцов погибли. Было понятно и то, что дом взорвали умышленно, подложив взрывчатку в основание строения, скорее всего, в подвал. Я снимал квартиру в такой же девятиэтажке в Новых Черемушках, по меркам Москвы это не очень далеко от Печатников, и в обоих районах полным-полно таких многоквартирных домов. При входе в мой подъезд тоже была дверь в подвал. Что там, внутри, я никогда не интересовался — а, вероятно, зря. Похожие мысли в тот момент роились в головах многих москвичей и жителей других городов. Миллионы россиян вдруг осознали, что от гибели их спас только случай и в следующий раз его может не представиться. Стало страшно.

Первый дом взорвался еще 4 сентября — на улице Леваневского в Буйнакске, Дагестан. Погибли 64 человека. Дело было на Кавказе, где уже случались теракты, к тому же в том доме жили семьи военных. Может, поэтому гражданских где-нибудь в Москве случившееся не напугало.

В полночь с 8 на 9 сентября произошел первый взрыв в Москве — тот самый, в Печатниках, на улице Гурьянова. Он полностью разрушил два из шести подъездов девятиэтажки и значительно повредил соседний дом. Погибли 106 человек. В стране объявили день общенационального траура — 13 сентября.

Ранним утром траурного дня, около пяти часов, взорвался и полностью разрушился восьмиэтажный одноподъездный дом в самом начале Каширского шоссе. В теракте погибли едва ли не все жильцы — 124 человека. Вероятно, большинство — во сне. Последнее пугало телезрителей, может быть, сильнее всего: следующим утром любой из нас может уже не проснуться. В домах начались дежурства жильцов, кто-то спал в машинах. Неравнодушные проверяли подвалы и подсобные помещения. Этим же занималась и милиция, но жилых многоэтажек в России великие тысячи.

16 сентября, без трех минут шесть утра, город Волгодонск, Ростовская область. Детонирует набитая взрывчаткой грузовая машина, припаркованная возле дома 35 по Октябрьскому шоссе. Это девятиэтажка с четырьмя подъездами. Погибли 19 человек — жертв меньше, чем раньше, только потому, что бомба была размещена снаружи здания, а не внутри, как в двух предыдущих эпизодах.

Почти сразу выяснилось, что во всех случаях (кроме Буйнакска, о котором ниже) взрывчатка была закамуфлирована под мешки с сыпучим веществом, в основном сахаром, которые складировали в арендованных подсобных помещениях или в грузовике. Было довольно легко установить тех, кто арендовал помещения. Показания арендодателя с улицы Гурьянова, как гласит официальная версия501, указали на карачаевца Ачимеза Гочияева, у которого был паспорт прикрытия на имя умершего человека — Мухита Лайпанова. Быстро установили и сообщников Гочияева — одни и те же люди арендовали помещения в Печатниках и на Каширке, они же купили и заминировали грузовик в Волгодонске. Обстоятельства буйнакского взрыва были другими: исполнителями выступили жители Дагестана, не связанные с Гочияевым, квартиры там никто не арендовал, к дому просто подогнали ГАЗ, в котором лежали мешки с «краской-серебрянкой». Следствие потом свяжет этот взрыв с остальными через фигуру одного из лидеров чеченских сепаратистов, исламского фундаменталиста Хаттаба, который, как гласит официальная версия, отдал приказы на проведение всей серии терактов. Помимо прочего, эта версия как бы объясняла необходимость военной операции в Чечне и отдельных районах Дагестана.

Мы не будем углубляться в детали расследования и драму людей, потерявших в тех терактах близких, кров и средства к существованию. Этот эпизод новейшей истории заслуживает отдельной книги, которую можно будет написать лишь тогда, когда расследователи смогут свободно работать в России, в том числе с пока засекреченными документами ФСБ.

Но стоит сказать вот что: взрывы домов осенью 1999 года — это тоже «висяк». Разумеется, было следствие, были установлены исполнители терактов, были даже названы, а потом убиты в Чечне их «организаторы» — тот же Хаттаб. Но