Вооружение Одиссея. Философское путешествие в мир эволюционной антропологии - Юрий Павлович Вяземский

сидит рядом со мной, а онтологически, субстанциально, сущностно мы с ним – одна Воля. И кто мне, спрашивается, запретит спорить и не соглашаться с самим собой? Мировая воля? Но вот ведь – не запрещает, и я спорю, соглашаясь…

Обычно начинают с представлений или с мира как Майи. Мне удобнее начать с Воли. Надо определить основные ее параметры. Мне кажется, их семь:

1. Мировая воля – это «ядро, оболочкою которого служит природа»24. «Воля есть первое и первобытное»25. Воля есть «существо в себе самом всего мира»26. «Вещь сама в себе только воля»27.

2. Воля независима, свободна. Она не подчиняется никаким законам и даже величайшему и единственному для Доцента «закону достаточного основания». А стало быть, Мировая воля «не только свободна, а даже всемогуща»28.

3. Мировая воля едина и неделима. «…Несмотря на бесчисленность ее проявлений во времени и пространстве, сама она одна». «…Множество касается не ее, не воли как вещи самой в себе, а только ее явлений»29. «Так как всякое множество и всякое возникновение и исчезновение возможны только во времени, пространстве и причинности, то следует, что и они свойственны только явлению, а ни в коем случае не вещи самой в себе»30. «Множество вещей в пространстве и времени… не захватывают волю, и она, невзирая на них, остается неделима»31.

4. Воля именно Мировая воля, ибо она универсальна. «Все и каждое полно и кипит волей»32. «Не существует материи, в которой бы не проявлялась воля»33. Все те законы, которые изучают физика, химия, астрономия, суть проявления того же самого, что мы с вами осознаем в себе как волю. «…Самое низменное и потому самое общее проявление воли – это тяготение»34. «Спиноза говорит… что если бы летящий в воздух от толчка камень был сознателен, то думал бы, что летит по собственной воле. Я только добавлю, что камень был бы прав»35, – утверждает Страдающий Доцент и патентует свое утверждение: «…То, что всему безжизненному, неорганическому следует приписать некую волю, это впервые сказал я»36.

5. Воля трансцендентна. Воля «всюду является противоположностью и даже антагонистом познания»37. «Думать, будто знание действительно и коренным образом определяет волю, – это все равно что думать, будто фонарь, который носит с собой ночной пешеход, является perpetuum mobile (перводвигателем) его шагов»38. Воля – «изначально бессознательная и во мраке действующая сила природы, которая…

6…достигнув самосознания, снимает перед ним свою оболочку и оказывается волей»39. То есть, если я правильно понял моего собеседника, будучи сама по себе трансцендентной, Мировая воля, достигнув некоторой ступени своего проявления или объективации, начинает допускать и даже требовать некой трансцендентальности со стороны вторичного по отношению к ней сознания. «Всю мою философию, – объясняет Доцент, – можно сформулировать в одном выражении: мир – это самопознание воли»40. «Моя философия… в первый раз полагает истинную сущность человека не в сознании, а в воле, которая не связана по существу с сознанием, а относится к сознанию, то есть к познанию, как субстанция к акциденции»41.

7. При этом воля есть «стремление без цели и без конца»42, а «всякая цель бывает целью лишь по отношению к воле… Быть целью – значит быть объектом желания»43.

Добавлю от себя, что немецкое слово Wille на русский язык переводится не только как «воля», но и как «намерение, желание, хотение»; wollen значит «хотеть, желать, стремиться, требовать, нуждаться, побуждаться». И хотя для «потребности» в немецком языке есть более точное слово – Bedurfnis, Bedarf, – однако согласитесь, что Wille в некоторых отношениях вполне ему синонимично.

Феноменология Доцента для меня не менее увлекательна, чем его «волевая» онтология. Воля – первична, сознание – вторично. Вернее, Доцент говорит не столько о сознании, сколько о представлении (Vorstellung), настаивая на этом термине и даже в известном смысле противопоставляя его «явлению» Академика. Простое явление, уточняет Страдающий, «я более решительно называю представлением»44. «Весь мир представлений есть только лишь объективация воли»45. А то, что мы привыкли называть материальным миром, – «это Майя, обманчивое покрывало, спускающееся на глаза смертных и показывающее им мир, о котором нельзя сказать – ни что он существует, ни что он не существует, ибо он подобен сну, подобен солнечному блеску на песке, который путник издали принимает за воду; или же брошенному обрывку веревки, который кажется ему змеей…»46. Однажды на лекции Доцент объявил студентам (их было не более пяти и ходили они к нему только один семестр): «весь мир был бы уничтожен, если бы уничтожить интеллект или… удалить мозг из всех черепов. Я прошу вас не думать, что это – шутка: я говорю совершенно серьезно»47.

Стало быть, сознание вторично, а материя третична? Можно так сказать? Вроде можно. «Я, – объяснял Доцент, – принял одну составную часть psyches (духа), волю, как нечто первое и первичное, другую же, именно познающую или субъект, как второе, вторичное, а материю – как необходимый коррелят этого вторичного…»48. В антропологической сфере Доцент, однако, не возвышает психическое над физиологическим. «Подобно тому, – заявил он на лекции, – как желудок переваривает, печень выделяет желчь, почки – мочу, testiculi – семя, так и мозг представляет, выделяет представления… Таким образом, весь интеллект, все представления, все мышление является физиологической функцией большого мозга»49. Впоследствии Доцент стал высказываться менее механистично, но всегда подчеркивал, что существует «полная и безусловная зависимость познающего сознания от мозга, и так же трудно представить себе пищеварение без желудка, как и познающее сознание без мозга»50. «Интеллект… не что иное, как орудие для служения воле»51. Тело – функция воли52. Зубы, глотка, кишечный канал – «объективированный голод». Половые органы – «объективированное половое влечение»53.

Сразу скажу, что лично я никак не могу отождествить психическое с физиологическим, даже с мозговым. Но не могу устоять перед искушением перевести Wille как «Потребность», и тогда… Тело есть функция Потребности, интеллект – орудие для ее обслуживания! Ей-богу, подобного кардинально-ормологического взгляда на живой мир я не встречал даже у Павла Симонова!

Что делает Воля в феноменальном мире? Доцент часто использует слово «проявляется». Но больше других глаголов ему правится профессорское слово «объективируется». «Под объективацией, – заявляет он, – я понимаю воплощение в реальном физическом мире… Однако самый этот мир… всецело обусловлен познающим субъектом, то есть интеллектом, и, следовательно, вне познания совершенно немыслим, как таковой»54.

Мало того, что Воля объективируется, – в феноменальном мире, виноват, в мире как представлении она формирует своеобразную лестницу объективаций, низшая ступень которой, как