Дракон из черного стекла - Джим Чайковски

Мариш обиженно кашлянул.

– Искуплению? Обойдусь я и без таких благодеяний! В глазах богов я не совершил ничего дурного.

– Ты убил Джубайра, нашего старшего брата, который всем сердцем любил тебя.

Мариш покачал головой, словно опровергая ее слова. Однако у него все-таки хватило порядочности опустить взгляд, чтобы выказать хоть какую-то толику стыда. Или, может, просто в знак отрицания своей вины.

Мариш не сразу подобрал слова.

– Ты вынудила меня, – наконец пробормотал он.

Аалийя еще сильней сжала упертый в колено кулак, отказываясь ввязываться в подобные пререкания. У нее были дела поважнее.

– Мариш, империуму предстоят тяжелые дни. Я не могу предсказать исход предстоящей битвы, но в любом случае нам нужно выступить единым фронтом. Это единственный способ обеспечить безопасность страны.

Мариш вновь поднял голову, и глаза у него мрачно блеснули.

– Я могу предложить гораздо более простой путь. Передай трон законному наследнику. Позволь мне занять подобающее мне место. И отправить этого халендийского изменника обратно его братцу. Этот конфликт между королевством и империей может закончиться без дальнейшего кровопролития.

Она постаралась не усмехнуться.

«Если б все было так просто…»

Аалийя никогда не считала Мариша наивным, но амбиции и мстительность явно ослепляли его, не позволяя как следует разглядеть вероломную натуру короля Халендии. Однако даже если б слову Микейна и можно было доверять, такой пакт все равно никак не помог бы справиться с куда более серьезной угрозой – обрушения луны. В прошлом Аалийя уже пыталась объяснить эту опасность Маришу, но он лишь отмахнулся от нее, посчитав такие разговоры святотатством.

Так что теперь она поставила вопрос ребром:

– Значит, ты не станешь присягать мне на верность? Признавая мое правление?

Он просто долгое мгновение смотрел на нее. Его ответ был твердым и окончательным, как приговор:

– Никогда!

Осознав, что лишь зря тратит время, Аалийя расслабила кулак и разжала пальцы. Мариша никогда уже не вернуть в лоно семьи. Для ее розы он навсегда останется ядовитым чертополохом.

«Я все-таки попыталась, Рами…»

Ей приходилось смириться с тем, что без содействия Мариша разногласия беспрепятственно распространятся по всему Кисалимри. Оставалось лишь надеяться, что то же самое произойдет и за морем на севере.

«Если мне суждено прослыть убийцей собственного брата, то пусть это будет правдой…»

Аалийя кивнула Регару, стоявшему в круге палача. Паладин высоко воздел свой палаш, крутнулся в поясе, и острое лезвие молнией метнулось к шее Мариша.

К чести ее брата, он даже не дрогнул.

* * *

Со следующим колоколом Аалийя уже сидела на другом троне, на сей раз в главном зале для аудиенций – все в том же белоснежном одеянии, что и недавно, и избавившись лишь от серебряных цепочек всех своих тридцати трех чааенов. Теперь они заполнили ряды кресел прямо перед ней. Трон справа от нее оставался пустым, так как Канте уже должен был находиться в порту, готовясь отправиться на север вместе с Рами.

Она дожидалась, пока не заполнятся оставшиеся ряды зала и последние ярусы на галереях. Прежде чем отправиться в Благословенную башню Хика, Аалийя созвала сюда не только всех имри, обладающих хоть каким-то весом в столице, но и сотни низкорожденных. Шайн’ра тоже были приглашены – Тазаром, который с несколько скованным видом сидел в первом ряду.

Наконец собравшиеся расселись по своим местам.

Как только в ответ на ее поднятую ладонь в зале воцарилась выжидательная тишина, она кивнула паладину Регару, который куда-то ненадолго выходил, а теперь вернулся – в сопровождении мужской фигуры, облаченной во все ослепительно-белое, вплоть до повязки на голове. На спине плотного плаща мужчины были вышиты два черных меча, увенчанных золотыми крыльями.

По залу прокатился изумленный ропот, который вскоре достиг самых отдаленных его уголков. Аалийя услышала несколько раз упомянутое имя своего брата.

Она и сама во всеуслышание произнесла его, поприветствовав принца, когда тот подошел к ее трону. Аалийя присмотрелась к его лицу, обезображенному огнем. Она знала каждую черточку этого лица: блеск темных глаз, ямочку на подбородке, резкий изгиб челюсти… Все, вплоть до морщинок в уголках глаз, появившихся после долгих лет службы на борту имперских летучих кораблей.

– Принц Мариш! – громко провозгласила она. – Сияющее Крыло Империума! Я приветствую твое возвращение в лоно нашей семьи. Сердце мое разрывается от радости, когда я принимаю твое покаяние. И, в свою очередь, обещаю тебе найти общий язык и чувства, дабы восстановить все то, что было разрушено.

– Дражайшая сестра, истинная Роза Империума – клянусь тебе, что потрачу весь остаток своих лет, чтобы заслужить всю глубину твоего прощения!

Поднявшись с трона, Аалийя спустилась на две ступеньки, по-прежнему оставаясь выше своего брата. Подняла руку, словно радуясь этому короткому мгновению и молясь, чтобы оно длилось вечно.

Ее брат опустился на колено, нежно коснулся ее вытянутых пальцев и прижался лбом к тыльной стороне ее руки.

Последовали одобрительные возгласы – сначала негромкие, а вскоре уже буквально оглушительные. Имя ее брата скандировали вместе с ее собственным. Рыцари стучали кулаками по своим грудным доспехам, приветствуя их воссоединение. Шум стал просто невообразимым, когда Аалийя подняла брата с колена, поцеловав его сначала в одну щеку, а затем в другую.

– Спасибо тебе, Тихан! – тихонько шепнула она, склонившись к его уху.

Та’вин ободряюще сжал ей плечо, а затем протянул руку – которую Аалийя с благодарностью приняла, в которой нуждалась. Под гром аплодисментов она позволила ему вести себя, пока они не оказались за пределами видимости из зала.

Тазар, который последовал за ними, остановился у нее за спиной.

Тихан позволил ему забрать ее, а затем отвесил обоим любезный поклон. Черты лица ее брата, сменившие его собственные, уже начинали понемногу таять – поддержание их явно отняло у та’вина немало сил в его ослабленном состоянии.

– Мне надо переодеться, – объявил он. – А потом двигать в порт, к Рами и Канте.

Аалийя кивнула, не в силах вымолвить ни слова, после чего оглянулась на двери тронного зала, надеясь, что только что разыгранное действо остановит растущий раздор, особенно когда весть о том, что произошло там этим вечером, разнесется по всей стране – о том, что мятежу конец и что брат воссоединился с сестрой. Она не могла ожидать, что это позволит покончить абсолютно со всеми проблемами в обществе, но надеялась, что этого будет достаточно. Аалийя была уверена, что все ее тридцать три чааена и Регар будут свято хранить ее тайну, но даже если один или двое нарушат обет