Кинжальщики. Орден низаритов без легенд и мифов - Вольфганг Викторович Акунов

неизбежной победы монголов было, казалось, рукой подать, судьба распорядилась иначе. Уже не в первый раз случалось так, что смерть каана всех монголов приводила к замедлению их наступления, лишая их плодов одержанных побед. Аналогичное событие, произошедшее пятнадцатью годами ранее, возможно, спасло христианский мир (во «франкском» понимании, то есть – мир римско-католический) от покорения монголами. Теперь то же самое произошло с исламским миром. Когда «тартары» шли огнем и мечом по Сирии, вырезая местных мусульман, до них дошло известие о смерти годом ранее, в 1259 году, в далекой Монголии каана Мункэ. Эта новость властно позвала Хулагу обратно, на Восток, чтобы поспеть на курултай – совет монгольской знати, выбиравшей нового каана, закрепить за собой свои завоевания и не дать обойти себя своим соперникам, чьи владения располагались ближе к собственно Монголии, чем его Персидская орда. Хан Хулагу поступил точно так же, как в свое время – хан Бату, или Батый, полководец бывшего каана Угедея и покоритель Восточной Европы. Когда хан Бату в 1241 году, опустошив Польшу и Нижнюю Силезию, получил известие о смерти каана Угедея и о созыве курултая, он немедленно повернул со своим войском назад в Монголию, чтобы успеть на совете ханов закрепить свои завоевания за собой и своим родом в качестве удела («иля»). Полагая, что победа над «дар-аль-исламом» монголам и так обеспечена, Хулагу отбыл на Восток, поручив завершать кампанию своему верному Китбуге, оставив ему часть войск, а часть – взяв с собой. Таким образом, силы монголов в еще не завоеванной окончательно Сирии оказались ослабленными. По мрачной иронии судьбы, это ослабление произошло как раз накануне ожидавшей монголов решающей битвы. С момента падения мусталитской династии Фатимидов почти столетие тому назад в Миере многое переменилось. В «стране пирамид» утвердилась у власти правоверная суннитская династия и была введена новая, прогрессивная военная система, в рамках которой обеспечение безопасности Египта стало делом касты военных рабов – «мамелюков». Этих мамелюков (зачастую – уроженцев дальних земель, включая Северное Причерноморье, Кавказ и Закавказье) торговцы «живым товаром» доставляли на берега Нила еще мальчиками. Хотя теоретически мамелюки (то есть, по-арабски, «рабы», «невольники») «по определению» не считались свободными людьми, в действительности они занимали далеко не рабское положение. С ними хорошо обращались и обучали их всевозможным боевым искусствам. Кормили их отменно, что, впрочем, и неудивительно: не было смысла иметь хорошо обученное, но полуголодное войско. В-общем, в отличие от обычных, нещадно эксплуатируемых рабов, мамелюкам жилось настолько хорошо, что нередко родственники сами охотно продавали своих сыновей в мамелюки, считая это огромной удачей.

Со временем египетские мамелюки превратились в превосходную военную силу, не без причин внушавшую уважение и страх. У процесса мамелюкизации египетского войска имелась и теневая сторона (с точки зрения безопасности правящих в Миере династий) – по мере роста военного могущества мамелюков возрастало и их политическое влияние. Несколькими годами ранее мамелюки уже свергли правившую в Египте династию, возведя на престол ставленника из своих собственных рядов, и теперь ничто не мешало им сделать это снова. Но безучастно следить за наступлением момента очередного мамелюкского переворота новый правитель Миера никак не мог себе позволить. Султану Миера нужно было во что бы то ни стало занять мамелюков на внешнем фронте, чтобы отвести от себя угрозу их нежелательных выступлений на фронте внутреннем. Когда монголы прислали в аль-Кахиру послов, потребовавших безоговорочной капитуляции Миера, египтяне дали на это совершенно недвусмысленный ответ. Дерзких послов разрубили надвое. Это было самое красноречивое заявление, которое мог дать дерзким завоевателям султан Миера по имени Аль-Малик аль-Музаффар Сайф ад-Дин Кутуз (выбившийся «в люди» из мамелюков, но возводивший свое происхождение к хорезмшахам из рода Ануштегинидов). Стремясь упредить неизбежное монгольское вторжение в Египет, султан Кутуз собрал свои силы воедино и двинулся навстречу монголам в Палестину. Под его командованием находились многочисленные мамелюки и войска из местных египетских уроженцев. Лучшим военачальником султана Кутуза был прославленный своей физической силой, умом, жестокостью, способностью к политическим интригам и воинскими навыками военачальник Бейбарс (уже упоминавшийся нами выше) – то ли куман (кипчак, половец), то ли черкес по происхождению.

Оставшаяся в Сирии часть монголов, во главе с Китбугой, исповедовавшим христианство, сражавшимся под знаменем с изображением Святого Креста (который многие монгольские и татарские христиане носили и на шлемах) и повсюду возившим с собой несторианских священников, выступив в так называемый «Желтый Крестовый поход»[38] на аль-Кудс-Иерусалим, з сентября 1260 года сошлась с войском египетских мамелюков в битве под Айн-Джалутой (этот топоним означает буквально «Источник Голиафа» – именно там, по легенде, исполин-филистимлянин Голиаф-Джалут был сражен камнем из пращи Давида-Дауда), неподалеку от библейского города Сихема, именуемого греками Неаполем, «франками» – Наплюзой, а арабами и турками – Наблусом. В критический момент сражения Бейбарс «вдарил плеща» (по выражению средневековых русских летописцев), то есть бежал с поля боя. Вдохновленные своим успехом монголы, в предвкушении казавшейся им столь близкой окончательной победы, преследовали его по пятам и дали заманить себя в долину, окружавшие которую холмы вдруг наполнились множеством поджидавших их в засаде мусульман. Бегство Бейбарса оказалось притворным. Преследовавшие его монголы угодили в западню. В разгоревшейся жестокой сече численное превосходство мусульман сыграло на руку мамелюкам. Они выиграли битву, положив начало закату монгольской мечты о мировом господстве. Ислам одержал победу в этой битве за свою душу и тем самым – в войне за свое выживание. Монгольский военачальник Китбуга был взят мамелюками в плен и приведен к победителю Кутузу. В ответ на насмешки султана Египта пленник ответил, что тот рано радуется – ведь ему самому недолго осталось. Разгневанный Кутуз собственноручно отсек Китбуге голову мечом. Тем не менее, последние слова монгольского военачальника оказались пророческими. Мамелюкский султан Миера Кутуз пережил Китбугу ненадолго и был вскоре убит. Его престол достался человеку, избранному судьбой для окончательного изгнания «франков» из «Заморья» и покорения Сирии. Султану Бейбарсу.

Следует заметить, что у древнего города Мегиддо (а затем – у его руин), в прилежащей долине Изреельской, где монголы впервые потерпели сокрушительное поражение, на протяжении человеческой истории произошло немало решающих сражений. В течение столетий Мегиддо и долина Изреельская служили местом военных действий, определявших ход истории. Сражения, происходившие близ Мегиддо, нередко имели решающее значение для судеб целых стран и народов. Именно здесь, «в месте, называемом Армагеддон» (от древнееврейского «гора близ Мегиддо»), произошла в XV веке до Р. X. первая документально зафиксированная битва в истории человечества, в которой древнеегипетский воитель-фараон Тутмос III наголову разбил военную коалицию ханаанских (сирийских) царей. Христиане всех толков по сей день верят, что