Мара, дочь Нила - Элоиз Джарвис Мак-Гроу

голову? Как ему удалось поддразнить ее, напугать, заигрывать с ней и тут же отшить — и все это за какие-то пять минут? Она всегда умела щелкнуть пальцами перед носом у любого мужчины! Но этот…

Да, этот был другим.

Она нахмурилась, против воли вспоминая силу его рук. И почему, скажите на милость, он ее не поцеловал? Неужели она так отвратительна? Так дурна собой? Так сварлива? Демон его побери!

Час спустя она все еще лежала там, угрюмо наблюдая, как высокий черный нос «Серебряного Жука» чертит круги на фоне луны. Госпожа-оборванка! Хорошо, пусть так. Завтра, клянусь Амоном, она отомстит. Она будет обходиться с ним с такой улыбчивой холодностью, которую он не сможет пробить, как бы ни старался. Она будет веселой — да, очаровательной, — но, о, какой отстраненной! Это было не только мудро, но и сулило месть; если она не будет осторожна, он выведает у нее настоящую тайну!

Она задумчиво похлопала по маленькому скарабею царицы. Какими холодными были его глаза, когда он расспрашивал ее о Неконхе! Словно он мог швырнуть девчонку крокодилам, не моргнув и глазом. Насколько она знала, он и впрямь мог. И кто бы узнал или обеспокоился, вздумай он так поступить?

Капитан был прав, предостерегая ее насчет Шефту. Он был опасным человеком.

Глава 5

Опасная сделка

На следующее утро Мара обнаружила, что манеры Шефту были такими же веселыми, такими же отстраненными и настолько более убедительными, чем ее собственные, что не прошло и часа, как она вышла из себя. Перещеголять его в иронии было невозможно, это ясно. Придется найти другой способ его наказать.

С досадой она позволила ему развлекать себя рассказами о древних памятниках, мимо которых они проплывали, и вынуждена была признать, что они были интереснее всего, что она находила в свитках Заши. Шефту был хорошим рассказчиком, и этим утром он был в приподнятом настроении, что вдохновляло его на новые высоты красноречия. Особенно когда он повествовал о событиях недавних лет — для Мары это были скорее предания современности, хотя он и уверял, что все это правда. Таковой была история об экспедиции царицы Хатшепсут в Землю Богов, сказочную страну Пунт, которая, как говорили, лежала далеко-далеко на юге от Египта, за внутренним морем. Мара всегда считала эту землю вымыслом, о чем ему и сказала.

— Такое плавание невозможно! — усмехнулась она. — Нет такого места. Ты слишком доверчив!

— Вовсе нет! Хочешь доказательств? Наш капитан плавал в той экспедиции, как и это самое судно. Эй, там! Неконх!

На его зов дородный речник пересек палубу и с опаской посмотрел на Шефту.

— Прошу тебя, капитан, докажи этой деве, что я не лжец. Она не верит, что корабли царицы плавали в Землю Богов.

— Хай! Это просто! — проворчал Неконх. Затем он повернулся к ней. — Мы нашли ту землю, это уж точно, так далеко на юге, что чуть было не повернули назад, не дойдя до нее. Она лежит у диковинного моря, и живут там карлики, черные человечки. Мы поставили изваяние царицы в их деревне. И привезли некоторых из них. А еще обезьян, и борзых, и живого леопарда для царицы, и мирру, и корицу, и дерево хесит, и слоновую кость, и зеленое золото Эму… Клянусь Амоном, вот это был груз! Погляди, крошка, вон там, у шпигатов. Видишь темные пятна? Там стояли маленькие ладанные деревца, что мы привезли для храма царицы, их поливали и холили, как младенцев, каждое с комом земли.

— Деревья? — недоверчиво переспросила Мара. — Вы привезли деревья?

— Именно так! — вмешался Шефту. Он обменялся странным взглядом с капитаном, который тут же снова насторожился. — Деревья и были всей целью плавания, Голубоглазая. Разве ты не помнишь старые предания о Земле Богов и о садах, полных ладанных деревьев, спускающихся террасами к морю? Целью царицы было построить такой сад в Фивах для бога Амона. Она послала на край света, чтобы найти то, что ей было нужно.

— Вот как! — пробормотала Мара. Внезапно рассказ заинтересовал ее меньше, чем странное напряжение, которое, казалось, охватило Неконха.

— И что, царица построила свой храм? — с нажимом спросила она.

— С величайшим великолепием, — ответил ей Шефту. — Я покажу тебе, когда мы доберемся до Фив.

— Но я не еду в Фивы… пока что.

Черные брови Шефту изогнулись. Но он лишь сказал:

— Тогда увидишь его позже. Найти его нетрудно. Царица повелела построить дорогу — во сколько это обошлось, я и предположить не осмелюсь, — от самой реки через две мили пустыни и долины прямо к первой террасе храма. Огромная каменная аллея, по обеим сторонам которой стоят сфинксы. И у каждого сфинкса — голова Ее Милостивого Величества.

К этому времени Мара была уверена, что весь разговор был нацелен на Неконха. Тот пристально и, как ей показалось, сердито смотрел в пустоту.

— Разве это не необычно, — рискнула она, — чтобы изваяние царицы появлялось на общественном памятнике?

— Крайне необычно, — сказал Шефту. — Но сейчас в земле Кемт необычные времена. Ты знаешь писания древнего пророка Неферроху, Лотосоглазая? Он тоже говорит о необычных временах… — Шефту прислонился к планширю, рассеянно цитируя: — «„Смотри, то, чего страшились люди, ныне свершилось. Враги на Востоке, и азиаты вторгаются в Египет, и нет защитника, что услышит… Речь в сердцах людей подобна огню; ни единому слову, сорвавшемуся с уст, нет прощения…“»

Неконх вдруг повернулся и отрывисто поклонился юноше.

— Слово к тебе, друг, когда будет время… в моей каюте, — выпалил он и резко зашагал прочь.

Шефту выпрямился, на его смуглом лице было написано удовлетворение.

— Прошу прощения, — пробормотал он. — Я должен вас покинуть.

И он тоже зашагал к каюте. Оба скрылись под ее сводчатой крышей.

Вот как! Капитана наконец-то спровоцировали на этот частный разговор. На мгновение Мара прислонилась к планширю, рассеянно барабаня по нему кончиками пальцев. Затем она лениво зашагала по палубе, зевая и моргая, словно одолеваемая дремотой, то и дело останавливаясь, чтобы поглядеть на гребцов или на тугой изгиб паруса. Дойдя до тюков с шерстью, сложенных за каютой, она помедлила, а затем с легкостью, выработанной долгой практикой, так непринужденно растворилась в тенях, что никто на палубе не смог бы сказать, куда она исчезла. Низко пригнувшись, она быстро проскользнула между тюками и присела