Случайности в истории культуры. Совпадения и неудачи, открывшие путь к шедеврам - Святослав Алексеевич Иванов

неприятности с механической акулой все-таки сыграли ключевую роль в том, каким получился фильм. Бо́льшая ставка на саспенс и меньшая ставка на хоррор действительно были связаны с неисправностью и неубедительностью Брюса.

4. Именно финальный монтаж и созданное в нем настроение фильма сделали его легендарным. По мнению Уиллемса, если бы фильм вышел таким, как было запланировано изначально, он все равно вышел бы достаточно качественным, но не смог бы перевернуть взгляды на кино в Голливуде.

5. Если бы с «Челюстями» не произошли описанные метаморфозы, Спилберг не получил бы культовый статус так быстро – а это осложнило бы его доступ к бюджетам и творческому контролю на последующих проектах. В первую очередь могли бы не случиться «Близкие контакты…» и «Индиана Джонс».

6. Голливудская модель блокбастеров в этой альтернативной вселенной все равно сложилась бы, благодаря «Звездным войнам» и «Супермену», но случилось бы это позже.

7. Без «Челюстей» не произошло бы громадной волны фильмов-клонов, к которым можно отнести даже «Чужого» Ридли Скотта – когда сценарий этого великого фильма предлагали студиям, замысел описывали как «“Челюсти” в космосе». Кроме того, могла бы не сложиться карьера другого выдающегося автора блокбастеров – Джеймса Кэмерона («Терминатор», «Титаник», «Аватар»), ведь его дебютным полнометражным фильмом было как раз одно из многочисленных подражаний Спилбергу – «Пиранья 2. Нерест».

В начале этой главы я сформулировал мысль так:

Случайности не создают таланты. Однако они возникают на пути в нужный момент, чтобы направить силы и способности человека в какое-либо русло.

История «Челюстей» – наглядный пример именно этого. Стивен Спилберг всегда обладал природным талантом и использовал его с надлежащим трудолюбием. И какие-то результаты это бы так или иначе принесло. Но однажды на его пути появилась гнусная и никчемная механическая акула, которая направила его усилия в то русло, где он добился максимально возможного успеха.

Как перебои с электричеством, воровство и уволенный диджей открыли дорогу хип-хопу

Согласно расхожему стереотипу, точные науки требуют большего интеллектуального напряжения, чем гуманитарные. Пожалуй, у первых более труднодоступная «точка входа»: на начальном уровне рассуждать о цифрах и правда тяжелее, чем о стихах. Но по мере усложнения задач эта разница сглаживается, а в некоторых сопоставлениях картина и вовсе переворачивается.

Скажем, технические науки могут с полной определенностью говорить о причинах отключения электричества, но стоит вспыхнуть массовым беспорядкам, и гуманитарии смогут выдвинуть с десяток одинаково разумных теорий о том, как они возникли. Все-таки хорошо, что я не пишу научный труд: в этой главе произойдет и то, и другое.

Примерно до 1977 года музыка диско существовала в культурном гетто: она была накрепко привязана к афроамериканской клубной культуре, частично затягивая сообщества латиноамериканцев и других меньшинств. Ранние диско-хиты звучали на полуподпольных вечеринках, в клубах за закрытыми дверями, в стороне от внимания массовой аудитории – хотя многие синглы и альбомы имели успех у соответствующей аудитории. В медиа этот стиль был представлен слабо, и сегодня не так-то просто найти на YouTube видеозаписи выступлений ранних диско-артистов на телевидении; радиостанции также нечасто брали их в эфир. Такие артисты, как Донна Саммер, KC and the Sunshine Band и The Trammps, потихоньку пробивали путь в мейнстрим, но всеамериканской известности пока не добивались.

Переломным моментом стал 1977 год (иронично, что он также был годом прорыва панк-рока, но это другая история), когда на экраны вышел фильм «Лихорадка субботнего вечера». Он был основан на статье, опубликованной годом ранее в журнале New York Magazine под экзотизирующим заголовком «Племенные обряды нового субботнего вечера». Автор текста, британский рок-журналист Ник Кон, 20 лет спустя признается, что материал был по большому счету фабрикацией: он провалил редакционное задание внедриться в бруклинскую клубную тусовку и собрал текст из воспоминаний об английских субкультурщиках из 1960-х, немного поменяв обстоятельства. Но так или иначе созданный им образ тусовщика Тони Манеро, которого в фильме сыграл Джон Траволта, оказался крайне убедительным. Это был молодой рабочий, который находит смысл жизни на танцполе – и нигде больше. Его внешность и пластика моментально стали частью визуального кода конца 70-х. Фильм вышел в декабре, но возымел быстрый успех и по итогам года смог занять аж четвертое место по сборам в США.

Хотя саундтрек к «Лихорадке субботнего вечера», выпущенный на пластинке раньше самого фильма, оказался еще успешнее и, возможно, даже более значимым как культурный феномен. Скорее всего, именно этот альбом, распроданный более чем в 20 миллионах копий, можно считать самой успешной записью в жанре диско. На протяжении нескольких лет после релиза Saturday Night Fever занимал первое место в списке самых продаваемых альбомов в истории, чтобы уступить его только Thriller Майкла Джексона.

В этом саундтреке представлен ряд важных диско-и R&B-исполнителей той поры, включая тех же The Trampps и KC and the Sunshine Band, а также Kool & the Gang – причем основная часть песен даже не были в полной мере новинками, будучи записанными и выпущенными в 1975–1976 годах. Основную же кассу сделали Bee Gees, с чьей Stayin’ Alive и стартует альбом. Братья Гиббы стали одними из первых белых, которые взялись за диско – и в значительной степени притянули его к более мелодичной и продуманной, но менее драйвовой поп-музыке и софт-року.

Еще дальше от истоков уходило европейское диско, которое также набирало обороты в эти годы: для многих тру-ценителей жанра такие исполнители, как ABBA и Boney M, – это, конечно, жуткий «не-канон». Однако факт однозначен: придуманная афроамериканцами музыка не в первый (и не в последний) раз вышла из гетто, будучи адаптированной (и где-то даже упрощенной) белыми музыкантами, которые пришли в жанр откуда-то извне.

Реагируя на этот успех, музыкальная индустрия активно переформатировалась под новый тренд. Большие и маленькие лейблы принялись издавать огромные объемы диско-пластинок, продюсеры искали новых исполнителей и не жалели денег на их продвижение, бодрые ритмы заполонили радиоэфир. В 78-м и 79-м годах вышла добрая половина золотой классики жанра, включая главные альбомы Chic, Sister Sledge и Глории Гейнор. Изменив звучание в сторону большей танцевальности, выпустил свой прорывной альбом 20-летний Майкл Джексон. Диско стало не только музыкальным, но визуальным (посредством моды) и социальным феноменом (посредством клубных тусовок).

Казалось, эта мода теперь надолго – да и по прошествии 45 лет современная публика, пожалуй, скажет, что популярность диско длилась чуть ли не до 1990-х, да кое-где это и было так… Но точно не в Америке, где этот тренд схлынул чуть ли не быстрее, чем возник. Диско стремительно потеряло популярность, а на