Случайности в истории культуры. Совпадения и неудачи, открывшие путь к шедеврам - Святослав Алексеевич Иванов

Я только хочу попросить все же использовать хотя бы несколько сюжетов, которые будут рассказывать о мейнстримных фигурах (вроде Шекспира, Монро, «Битлз»).

Что ж, я и правда с самого начала обещал издательству рассказать о случайностях и мелочах, которые легли в основу успеха всех упомянутых деятелей. Решил начать с The Beatles – как одних из самых знаменитых. Их взлет на самую вершину поп-культурного… не Олимпа даже, а Эвереста – всегда казался мне результатом цепочки случайностей.

Как-то раз я в огромном количестве послушал синглы начала 1960-х годов, записанные английскими бит-группами. В Ливерпуле и его окрестностях их на тот момент было так много, что позже для них придумали отдельный термин – Merseybeat (от названия региона Мерсисайд). Десятки групп примерно так же бренчали на гитарах и выдавали примерно ту же мелодичную сладкоголосицу, что и ранние «Битлы». Человек, не слышавший Love Me Do, From Me to You и другие их ранние песни, мог бы и не выделить их на общем фоне. Однако вихри судьбы подхватили этих четверых и унесли их в далекую даль и высокую высь, тогда как остальные так или иначе канули в Лету (как их там? The Searchers, The Pacemakers…). Но в 63–64-м годах The Beatles тотально «завирусились», а потом несколько лет не сбавляли обороты.

Вообще говоря, мало ли кто выстреливал с одним или двумя хитами! Оглянитесь вокруг – и вы непременно найдете молодого исполнителя, исполнительницу или коллектив, чей хит звучит изо всех утюгов и тиктоков.

Первая составляющая битловского успеха, выделяющая их из необъятного ряда коллег, – способность продолжать в том же духе. Наверняка уже в 64-м скептики пророчили, что их вот-вот забудут – но в следующем году они выдали еще горсть хитов, через год – еще, еще и еще. Да, длился этот праздник всего шесть лет, но «Битлы» грохотали беспрерывно и выдавали великолепные песни, как скатерть-самобранка.

Вторая составляющая – их способность не продолжать в том же духе. Примерно с 66-го года они начали экспериментировать со звучанием, эволюционируя от альбома к альбому. Это и стало их главным чудом – создание многогранной, сложносочиненной, коллажной музыки. Буквально их звучание никто не повторил, но чуть ли не все, что произошло в поп-музыке за последующие 50 с лишним лет, так или иначе восходит к поискам на Sgt. Pepper, Abbey Road и «Белом альбоме».

Итак, вооружаюсь «Антологией Beatles» и отправляюсь на поиски случайностей, которые легли в основу этих чудес.

*НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ СПУСТЯ*

Оказалось, в их истории не так уж много фактов, подходящих под мой запрос. А те, что есть, слишком малы, чтобы строить на них большие нарративы. Скажем, вот Пол Маккартни рассказывает о своем отце:

В молодости он играл на трубе в маленьком джаз-бэнде. В шестидесятые годы я разыскал у кого-то из родных фотографию, где отец был изображен рядом с большим барабаном. Так у нас родилась идея обложки «Сержанта Пеппера»[28].

Ну да, факт любопытный: случайная винтажная фотография Джима Маккартни попала в руки его сыну и проложила путь к созданию легендарной обложки… Но, во-первых, на этой стадии развития Beatles любая обложка стала бы легендарной, а во-вторых, каким бы выдающимся ни был конверт, он, пожалуй, добавил лишь каплю в море величия, которое представляет собой сама пластинка.

Куда фундаментальнее в этом эпизоде то, что отец Пола сам был музыкантом и приобщил к этому делу сына. Но тут велик риск довести наш поиск случайностей до абсурда – в конце концов, каждого человека случайно угораздило стать ребенком своих родителей. Джон Леннон как-то раз сказал по этому поводу следующее:

Девяносто процентов жителей нашей планеты, особенно на Западе, родились благодаря бутылке виски, выпитой субботним вечером; иметь таких детей никто не собирался. Девяносто процентов нас, людей, появились на свет случайно – я не знаю ни единого человека, который планировал обзавестись ребенком. Все мы – порождения субботних вечеров.

(Здесь напрашивается какая-нибудь хохма о Saturday Night Live, но тогда такой телепередачи еще не существовало, а самих Beatles в пору назвать порождением воскресного вечера – 9 февраля 1964-го, когда они выступили в «Шоу Эда Салливана», побив все элвисовские и иные рекорды по количеству зрителей у экранов.)

Ведь не наваливать же всерьез пафоса вокруг того факта, что Маккартни и Харрисон познакомились в автобусе!

Джордж жил на расстоянии одной автобусной остановки от меня. Отправляясь в школу, я садился в автобус, а на следующей остановке заходил Джордж. Мы были почти ровесниками, поэтому однажды разговорились.

Впрочем, этот факт навел меня на размышления о самой природе случайностей. Если бы двое юношей жили на разных концах Британии, а во время туристического посещения Ливерпуля (хотя зачем туристам соваться в Ливерпуль, если там еще не было Beatles?!) познакомились в одном автобусе, причем один из них еще и опоздал на предыдущий – вот это была бы первоклассная случайность! А так – ну не разговорились бы они в тот судьбоносный день, так разговорились бы в другой. На этом автобусе оба ездили ежедневно на протяжении нескольких лет.

Вообще говоря, фундаментальное чудо, главное волшебное совпадение, из которого произрастает вся история Beatles, – это сам тот факт, что двое из десяти или даже пяти лучших поп-сочинителей XX века оказались друзьями юности. Ливерпульская четверка – это прежде всего тандем Леннона и Маккартни. Эти двое друг друга идеально дополняли, при этом глядя в противоположные стороны – так же, как грифы их гитар, когда они стояли плечом к плечу.

Мой любимый пример их симбиоза – песня We Can Work It Out. Известно, что ее основную часть сочинил Маккартни, со своим характерным мягким лиризмом, в который запрятана надежда на лучшее.

Think of what you’re saying

You can get it wrong and still you think that it’s alright

Think of what I’m saying

We can work it out and get it straight or say good night

We can work it out

We can work it out[29]

– и так далее. Своими виршами Маккартни подбадривает, деликатно уговаривает, что все будет в порядке. Если грусть, то светлая, если ужас, то насмешнический, пародийно-макабрический.

Леннон же вписывает в We Can Work It Out свой фатализм:

Life is very short and there’s no time

For fussing and fighting, my friend

I have always