Сказания о Тёмной Реке - Чжоу Мунань

Тан Линглу кивнул в ответ:

— Мы только что завершили переговоры. Представители Тёмной Реки изложили свои условия.

— Условия? — Ночной Ворон обратил свой взор на Му Сюэвэй, стоявшую перед ним. — По-видимому, эти условия касаются меня.

— Они требуют, чтобы мы вернули Му Сюэвэй, — серьёзно произнёс Тан Линглу.

— Но что, если Му Сюэвэй уже покинула этот мир? — усмехнулся Ночной Ворон.

Тан Линглу вздохнул:

— С представителями клана Тёмной Реки нелегко вести переговоры. Прошу вас понять, мастер Йе Йя.

— Сумели бы вы, — спросил Ночной Ворон, поигрывая жемчужиной, — одолеть Тан Линхуана без меня? — и добавил: — Теперь вы требуете от меня понимания? Неужели Темная Река столь ужасна? Однажды я едва не лишил жизни главу клана Су. И знаете, у него есть одна большая уязвимость.

— Уязвимость? — переспросил Тан Линглу с некоторым недоумением.

— Он человек милосердный, — медленно произнёс Ночной Ворон. — И это его главное уязвимое место как убийцы.

— Однако сейчас Глава стремится избежать конфликта с Тёмной Рекой, — медленно произнёс Тан Линглу. — Он надеется, что через три дня Му Сюэвэй будет невредима. Он полагает, что за это время мастер Ночной Ворон сможет выполнить все ваши требования.

— Прекрасно! — к удивлению Тан Линглу, Ночной Ворон не стал отказываться. Он поднялся и нежно коснулся лица Му Сюэвэй. — Три дня. Если я сумею сделать тебя неядовитой за это время, ты будешь мне благодарна? Или, возможно, ты возненавидишь меня?

— Неядовитый человек? — Тан Линглу нахмурился.

— Ха-ха-ха. Если бы это было возможно, кто бы захотел стать ядовитым цветком? — Ночной Ворон посмотрел на Тан Линглу. — Иди и доложи Главе. Через три дня я верну ему невредимую Му Сюэвэй.

Му Сюэвэй, едва придя в сознание, пробормотала:

— Ты можешь вывести яд из моего тела?

— Возможно, я не смогу это сделать в одиночку, — Ночной Ворон повернул голову, глядя на потайную дверь. — Но, возможно, мы сможем достичь успеха, работая вместе с кем-то.

В эти дни в поместье Тан развевались белые траурные занавеси, создавая атмосферу скорби и печали.

Хотя весть о кончине Второго мастера Тана уже распространилась по всему поместью, предстоящая церемония погребения обещала быть необычной. Исчезновение Тан Линхуана, затворничество Тан Ляньюэ и болезнь Старого мастера Тана — одновременное отсутствие трёх столпов семьи Тан — придавало похоронам особый характер.

«Поместье Тан, вероятно, ожидает большие перемены», — шептались между собой члены клана. Однако большинство из них могли только принять эти изменения, учитывая, что, помимо этих ключевых фигур, несколько других членов поместья Тан были недавно отправлены Исполнительным залом на особые задания, с которых они не вернулись.

Похороны Второго мастера Тана должны были состояться через три дня.

Тан Лянь лежал в своей постели, но сон не приходил к нему, ибо его тревожили смутные предчувствия. Он поднялся с ложа и осторожно постучал по полу, пока в углу комнаты не раздался слабый скрип. Подняв одну из плиток, он обнаружил железную коробку, в которой хранились письма из города Тяньци.

С того дня, когда он посетил павильон Ляньюэ и поведал о таинственном появлении этих писем, больше ничего не приходило. Он тщательно пересчитал письма, дабы убедиться, что ни одно из них не пропало, прежде чем вернуть их на место. Но даже после этого его не покидало беспокойство.

Тан Лянь не подавал никаких признаков того, что собирается покинуть своё затворничество, а похороны второго мастера Тана должны были состояться всего через три дня.

Внезапно Тан Лянь вскочил с постели и поспешил к павильону Луны жалости. Подойдя ближе, он вновь ощутил странный холод. У входа его встретили Тан Тяньлу и Тан Фулу.

— Юный Тан Лянь, — с улыбкой спросил Тан Фулу, — отчего ты не спишь в столь поздний час?

Мастер уже не раз уединялся в поместье Тан, либо один, либо с Тан Лянем, который стоял на страже. Но когда же ему понадобился дополнительный присмотр? К тому же, Тан Тяньлу и Тан Фулу были старейшинами в семье Тан, и их присутствие в качестве охранников вызывало вопросы. Один охранник еще мог быть объясним, но два сразу…

- Я соскучился по учителю и пришел навестить его, – сказал Тан Лянь.

- Твой учитель всё ещё находится в уединении, – ответил Тан Фулу.

- Когда он выйдет? – спросил Тан Лянь.

- Похоронная процессия второго Мастера состоится через три дня. Будет ли присутствовать учитель? – поинтересовался он.

Тан Фулу погладил свои усы и произнес:

- Трудно сказать. На этот раз уединение твоего учителя кажется особенно важным.

- Но Второй Мастер был человеком, которого учитель уважал больше всего. Учитель часто говорил, что без Второго Мастера он мог бы уже давно умереть, – произнес Тан Лянь, глядя на табличку с названием павильона.

- Мы не можем вмешиваться в решение твоего учителя, – резко ответил Тан Тяньлу.

— Малыш Лянь, уже поздно. Возвращайся спать.

— Похоже, уединение учителя действительно важно, раз он требует, чтобы два дяди несли ночную стражу, — почтительно поклонился Тан Лянь и повернулся, чтобы уйти. Сделав несколько шагов, он внезапно развернулся, и его рукав взлетел, когда две пронзающих кости иглы полетели в сторону Тан Тяньлу и Тан Фулу.

— Что ты делаешь? — взревел Тан Тяньлу, отбивая дротики ударом пальца. Тан Фулу просто наклонил голову, чтобы уклониться от них.

Но Тан Лянь не стремился причинить им вред. Он вытащил из рукава летающее колесо и, воспользовавшись тем, что они были заняты метанием дротиков, запрыгнул на него, используя как трамплин, чтобы взлететь на второй этаж павильона Луны жалости.

Приземлившись на карниз, он потянулся к окну, но когда его рука коснулась стекла, ему показалось, что она мгновенно примерзла к поверхности.

- Стой! — крикнул Тан Тяньлу, уже настигая его.

- Ха! — воскликнул Тан Лянь, направляя свою внутреннюю энергию на то, чтобы разбить окно, прежде чем прыгнуть внутрь.

От увиденного у него округлились глаза. Весь павильон был покрыт инеем, словно находился в ледяном погребе. Когда Тан Лянь приземлился, вокруг него закружились ледяные кристаллы.

- Это... — пробормотал он.

- Малыш Лянь, ты был самым выдающимся учеником своего поколения, — вмешался Тан Фулу, и его прежняя улыбка сменилась холодной суровостью.

Тан Лянь, осмотрев комнату, наконец