Из тьмы. Немцы, 1942–2022 - Франк Трентманн

число волонтеров в возрасте шестидесяти пяти лет и старше увеличилось почти вдвое. Больше всего волонтерством занимаются люди на западе с высоким уровнем образования и не имеющие мигрантского происхождения. Спорт, культура и образование продолжают привлекать наибольшее количество людей. Тем не менее волонтерство по-прежнему имеет большое значение и для оказания помощи. Diakonie выбрала 2011 год Годом волонтерства. На тот момент ее штату численностью 450 тысяч человек помогали 700 тысяч волонтеров. Половина из них занималась уходом за престарелыми; остальные работали с инвалидами, детьми, больными и зависимыми.

Степень приверженности делу была, конечно же, разной. По всей стране большинство уделяло ему всего два часа своего времени в неделю. Среди волонтеров Diakonie каждый третий отдавал от одиннадцати до двадцати часов в неделю, а каждый десятый помогал более сорока часов. Большинство говорили, что стали волонтерами потому, что хотели сделать что-то “значимое” и “развеяться”, и эти причины были намного более распространенными, чем стремление больше общаться с людьми, религиозные убеждения и возможность учиться. Половине помощников оплачивались расходы, а треть получала небольшое пособие. Типичным волонтером была женщина старше шестидесяти лет, которая посвящала работе десять часов в неделю86.

Пандемия Covid-19 сильно ударила по волонтерскому сектору. Хотя еще слишком рано говорить о том, каким будет ее долгосрочное наследие, исследование 2020 года, проспонсированное несколькими землями, указывает на тревожные расхождения. Клубы, благодаря постоянным членам и стабильным взносам, пострадали меньше всего. Но молодежные и культурные центры, группы самопомощи и религиозные центры, которые полагались на пожертвования или доходы от кафе и мероприятий, пострадали несоизмеримо – это справедливо как для протестантских, католических, так и для исламских объединений. Появились новые виды деятельности, такие как отправка электронных писем одиноким людям, или были открыты заново уже известные, например, помощь соседям с покупками. В то же время ограничения и страх перед физическим контактом больше всего навредили группам, наиболее нуждающимся в этом: пожилым людям, беженцам, зависимым и умирающим. Существующие благотворительные организации получали относительно хорошую поддержку, а участники официального добровольного социального года имели право на отпуск. Тогда как те, кто управлял местным продовольственным банком или местом встреч, оказались на грани банкротства. С одной стороны, пандемия подчеркнула центральную роль волонтера как общественного спасателя жизни в кризисные времена. С другой – как те, кто находился на передовой, так и спонтанные помощники чувствовали, что политики игнорируют и недооценивают их. “Люди, формирующие государственную политику, – говорится в исследовании, – не смогли признать гражданское общество своим партнером”87.

Субсидиарность оказалась чрезвычайно прочной опорой системы социального обеспечения страны. За последние семьдесят лет она пережила рост разводов, выход большего количества женщин на работу и появление нового семейного уклада, рост благосостояния и увеличение продолжительности жизни, массовую безработицу и воссоединение. В Германии неолиберальные реформы с их акцентом на ответственности были не столько разрывом с послевоенным социал-демократическим порядком, сколько его продолжением, основанным на идеале самопомощи в семье и обществе. Большой вопрос заключается в том, какую пользу такая помощь “снизу вверх” сможет дать в будущем, когда число людей, нуждающихся в уходе, будет расти, а число семей – сокращаться.

В отдельных областях этот принцип уже отступил. В 1980-е и 1990-е годы Конституционный суд пришел на помощь семьям с детьми; родителям засчитывали часть времени, потраченного на уход, и с 1998 года налоговые льготы покрывали расходы на образование, а также на пропитание88. Субсидиарность разбавлялась идеей справедливости, передаваемой между поколениями: не только родители, но и все общество должно платить за воспитание детей, потому что именно новое поколение гарантирует его будущее. Традиционно инвалидам также приходилось тратить почти все свои средства, прежде чем они могли претендовать на социальные пособия. В 2011 году и эта категория граждан одержала крупную победу, когда суды предоставили им (и их родителям) право отказаться от наследства, чтобы не съедать богатство своих родителей89. Если прежде их критиковали за неэтичную попытку уклониться от своих обязательств, то сегодня такие “завещания для инвалидов” являются нормой. Голоса пожилых людей также становятся все слышнее, когда те отказываются отдавать свое с трудом заработанное состояние для оплаты дома престарелых и тем самым загружают социальные суды работой. Личная инициатива и уверенность в своих силах могут служить идеалом на протяжении большей части жизни, но теряют свой блеск, когда человек сам нуждается в заботе.

Пандемия показала, насколько “системно значимы” лица, ухаживающие за теми, кому это необходимо. Летом 2021 года парламент принял новый пакет реформ, который увеличил поддержку как амбулаторной, так и институциональной помощи. Чем дольше человек находится в доме престарелых, тем меньше доля его собственного вклада; в первый год он получит субсидию в размере 5 %, через двадцать четыре месяца – в размере 45 %. Многое было сделано для увеличения числа тех, кто ухаживает за другими, и медсестер – за двадцать лет, прошедших с 1999 года, количество персонала выросло почти вдвое90. Однако, по данным одной из крупнейших страховых компаний, этого все равно будет недостаточно. В 2021 году 4,5 миллиона человек нуждались в уходе у себя дома или в доме престарелых. По прогнозам, к 2030 году их количество достигнет 6 миллионов, что приведет к нехватке 182 тысяч профессиональных сиделок, занятых полный рабочий день91.

Немецкая медицинская система имеет много положительных сторон, но кадровое обеспечение не входит в их число. Забота официально считается важнейшей “узкой” сферой деятельности. Чтобы достичь нынешнего уровня медицинской помощи Норвегии или Дании, немецким больницам потребуется нанять дополнительно 270 тысяч врачей и медсестер; даже для того, чтобы соответствовать уровню американских больниц, нужно 146 тысяч новых сотрудников92. Будут ли жены, дочери, а иногда и сыновья готовы и способны в будущем взять на себя растущее бремя ухода, сомнительно.

Глава 14. Мать-природа. Любовь и грязь

Немцы считают себя большими любителями природы. Их леса и птицы, “отец Рейн” и Баварские Альпы составляют центральную часть национальной идентичности, как и песни и стихи о них. Целые поколения тронуты текстами поэта-романтика Новалиса (Фридриха фон Гарденберга, 1772–1801):

Зеленой гладью степь легла;

Живая изгородь цвела;

Повсюду свежие побеги;

Ленивый ветер полон неги…

А я не знал ни что со мной,

Ни почему весь мир иной[18].

Природа внушала трепет и стимулировала активизм. Основанный в 1899 году Союз охраны природы (Naturschutzbund) сегодня насчитывает почти миллион членов. В 1980 году создали свою партию “зеленые”. Всего пять лет спустя они уже делили власть на региональном уровне. К 1998 году они