Девушка из Монтаны - Грейс Ливингстон Хилл

С неодобрением она оглядела стоявшую на пороге особу, укутанную в мужское пальто. Она всегда умела отказать в просьбе Армии спасения пожертвовать монетку на рождественский ужин или заставить замолчать торговца бананами, рыбой, шнурками, булавками, карандашами или чем там еще, отправить куда подальше фотографа и – да, даже того типа, который торговал альбомами для открыток. Этим утром у нее хватало занятий.

Но молодая особа в задубелом пальто, при этом в темно-синем итонском жакете под ним – такие пару лет назад продавали в «Уонамейкере», к тому же подпоясанная кожаным ремнем, за которым поблескивал пистолет, – это было что-то новенькое. Миссис Брэйди застигли врасплох, иначе проникнуть в дом бабушки Элизабет было бы столь же трудно, как и в школу мадам Джейнуэй.

– Вы миссис Брэйди? – спросила девушка. Она вглядывалась в неприветливое лицо в поисках общих с матерью черт и не находила их. Заботы, одолевавшие дочь Элизабет Брэйди, были куда серьезнее, или, может, природа была менее благосклонна.

– Да, это я и есть, – величаво ответила миссис Брэйди.

– Бабушка, я та девочка, о которой вы писали вот в этом письме, – произнесла девушка и протянула миссис Брэйди письмо, написанное около восемнадцати лет назад.

Женщина осторожно взяла конверт влажными еще пальцами, которые она вытерла о полосатый фартук. Она держала его в вытянутой руке, стараясь прочесть, что там написано, без очков. Ну наверняка это какой-то новый тип попрошаек, подумала она. Она терпеть не могла дотрагиваться до старых конвертов, а этот был старый и потрепанный. Она отступила назад, к столику, на котором лежали ее очки, и, надев их, принялась читать.

– Силы небесные! Где ты это нашла? – с подозрением спросила она. – Открывать письма, которые тебе не принадлежат – противозаконно. Моя дочь это вообще получала? Я сама ей его написала. Как ты его заполучила?

– Мама читала мне его, когда я была маленькой, – ответила девушка. Все ее надежды начали таять, и это слышалось в ее голосе. Неужели все, даже собственная бабушка, будут так холодны и грубы с нею? «Отче наш, укрой меня», – проговорила она про себя, ибо это уже стало для нее привычкой, и тут ей на память пришел ответ: «Да не смущается сердце ваше…»

– Ты кто такая? – спросила бессердечная бабушка, все еще не понимая, что происходит. – Ты не Бесси, не моя Бесси. Прежде всего, ты так же молода, как была она, когда выскочила замуж, вопреки все моим советам, за этого ленивого пьяницу.

Наморщив лоб, она продолжала разглядывать письмо.

– Я Элизабет, – ответила девушка дрожащим голосом, – та самая девочка, о которой вы пишете в письме. И, пожалуйста, не говорите так про моего папу. Он всегда был с нами добр. И всегда был добр к маме, даже когда напивался. Если вы станете так говорить о нем, мне придется уйти.

– Силы небесные! Так ты же не сказала! – Миссис Брэйди обессиленно рухнула в лучшее кресло в гостиной – со светло-коричневой обивкой. – Получается, ты ребенок Бесси? Ну конечно! И такая большая! Ты вроде сильная, но очень уж худа. А почему кожа у тебя такая темная? Твоя мама никогда не была темной, да и папа тоже.

– Я долго ехала верхом под ветром, солнцем и дождем.

– Силы небесные! – и бабушка выглянула на лицу. – Неужто на коне?

– Да.

– Ну-ну. И о чем они только думали, вот так тебя отпуская?

– Мама умерла. Больше никого не осталось. Мне надо было уехать. Там были ужасные люди, я испугалась.

– Силы небесные! – похоже, это была единственная фраза, которую миссис Брэйди была способна произнести. Она в замешательстве разглядывала свою новую внучку, как будто та была неизвестным природе существом, вдруг претендующим на родство.

– Что ж, я рада тебя видеть, – наконец чопорно произнесла она и, снова вытерев руку о передник, протянула ее для приветствия.

Элизабет с серьезным видом ответила на пожатие и села. У нее вдруг подкосились ноги, как будто все силы оставили ее теперь, когда странствиям наступил конец. Она откинула голову, лицо ее посерело.

– Ты устала, – бодро произнесла бабушка. – Много сегодня утром проехала?

– Нет, – еле проговорила Элизабет. – Не так уж много. Но у меня кончился хлеб. Я вчера съела весь, а денег тоже почти не осталось. Я подумала, что могу потерпеть, пока доберусь сюда, но, наверное, это все от голода.

– Силы небесные! – воскликнула бабушка и поспешила на кухню, где принялась грохотать сковородками, двигать по плите бак с кипящей водой. Затем вернулась с чашкой чая, горячего и крепкого, и заставила девушку выпить. Потом усадила ее в большое кресло-качалку на кухне, выдала ей тарелку со всякими вкусностями и продолжила стирку. Она терла, выжимала и сыпала вопросами.

Элизабет стало лучше после еды, она предложила помочь, но бабушка не позволила ей и пальцем шевельнуть.

– Сначала отдохни, – скомандовала она. – Не представляю, как ты сюда добралась! Да я бы скорее на четвереньках ползла, чем ехала верхом на этом огромном страшном коне!

– Конь! – воскликнула девушка. – Бедолага! Ему еда нужна еще больше, чем мне. У него все утро травинки во рту не было. Здесь же кругом только дороги да тротуары. Да и трава вообще уже вся желтая. Вдоль дороги были поля, с которых уже убрали кукурузу, но стебли остались, да еще какой-то человек уронил большой пучок сена. Если б не Робин, я бы никогда сюда не добралась, и вот я сижу, наслаждаюсь завтраком, а Робин стоит голодный!

– Силы небесные! – бабушка стряхнула с пухлых рук пену. – Бедняжка! А что он ест? Сена-то у меня нет, но осталось еще немного картофельного пюре, подойдет? Есть еще стружка, в которую был упакован абажур. Как думаешь, это может заменить сено? Боюсь только, что стружка вряд ли вкусная.

– Бабушка, а где я могу его поставить?

– Силы небесные! Понятия не имею. – Бабушка с волнением оглядела кухню. – У нас нет места для лошадей. Наверное, можно отвести его на задний двор, пока не придумаем, что делать. Тут есть конюшня, но они берут за содержание лошадей так дорого! Лиззи знает одного парня, который там работает. Может, он что-то ей присоветует. Во всяком случае, отведи его пока за дом, туда, куда сбрасываем золу. Как считаешь, он не попытается влезть в дом? Не хочу, чтобы он лез в кухню, когда я буду готовить ужин.

– О нет! – воскликнула Элизабет. – Он очень хороший. А где этот задний двор?

Наконец коню нашлось место, и бабушка с Элизабет стояли возле кухонной двери,