Чёртов угол - Алексей Александрович Олейников

– У тебя сколько времени?

– Часа три, – вздохнула Уля. – Я сказала, что в магазин пойду, в Смалино. И погуляю.

– Куда поедем? – Антон покрутил ключи на пальце. – Хочешь на озёра? Тут карьер старый, затопленный, там красиво.

Но Ульяна не хотела на карьер. Она хотела на то самое поле, где они видели… непонятно что. Антон сразу решил, что про это думать не будет, и успешно не думал. Но все вокруг сговорились!

И Вадик Мурашёв, и эта рыжая Варя, и теперь вот Ульяна.

– Мёдом вам там намазано? – Он завёл квадроцикл, сел. Уля села позади, обхватила его руками, и под неодобрительные взгляды сторожа Равиля Шаукатовича они выдвинулись в поля.

Когда Ульяна обняла Антона, её опять накрыло, но сейчас иначе. Теперь девочку окутало такое облако счастья и безмятежной радости и уверенности в своих силах, что она почти задохнулась – так это было хорошо и будет хорошо ещё очень долго. Она даже зажмурилась, и её почти перестал раздражать этот дурацкий квадроцикл. После того как Улю стошнило, она свалилась в кровать и проспала часов десять. То, что было с ней этой ночью, она не могла не только забыть, но и полностью вспомнить. На этот раз никаких рыбок. Она летела высоко, и всё было перед ней на ладони: и Мороки, и Гуляй-Гора, и далёкий Златогорск, и Калиты, и другие деревеньки, СНТ и посёлки, разбросанные меж полей и стянутые нитками дорог. Это было картой романа, который она писала во сне. Светилась белым светом Гуляй-Гора, пульсировал разноцветными огнями Златогорск, отливали тревожным синим бетонные шары в котловине бывшего холма, мерцал красный огонёк в призрачном замке на большом острове, в самом сердце большого леса дышала темнота, от неё ползли во все стороны гибкие чёрные нити грибницы, мерцали в лугах, рощах и лесополосах изумрудные, янтарные и алые огоньки.

В этом сне Ульяна писала роман из прошлого в будущее, перелистывала десятилетия, и хороводы карточек персонажей кружились перед ней. Она выхватывала их и укладывала на стол, как пасьянс, пытаясь найти каждой место. Их тоже объединяли нити отношений, родственных, дружеских и вражеских связей, связей памяти и забвения. Всё это вместе раскрывалось в руках, как бутон большой сказки, которая рассказывает себя каждому, кто готов слушать. Проснулась девочка, когда увидела в руке карту Антона, которая, которая, которая что?.. Не вспомнить, не вернуться обратно в сон, не добыть силой то, что ушло. Только держаться за него, только утыкаться в твёрдую спину и слышать треск двигателя и ветер в ушах. Ничего ей не снилось, и никакая корона не светилась. Она на мусорке осталась. А Уля свободна.

На краю поля Антон заглушил мотор, и они посидели в тишине. Волнами от них расходился звон кузнечиков. Зелёный ячмень танцевал под пальцами ветра. Высоко над головой, утонувший в солнечном сиянии, пинькал жаворонок. Зачем она попросила сюда приехать?

Ульяна глубоко вздохнула и почувствовала, как напряжение, которое не отпускало её всю ночь и утро, исчезает. Всё хорошо и будет хорошо ещё очень долго.

– Ну вот, – сказал Антон. – Поле.

Повернулся и поцеловал её. Ульяна молчала. Смотрела на него серыми глазами, куда он уже не сползал в бездну, а просто обрушивался, и молчала. Это сбивало с толку. Девочки или хихикали, или стеснялись. Губы у неё были мягкие, и пахло от неё клубничной жвачкой. Антон отстранился и посмотрел. А потом взял её за плечи и улыбнулся. И не отпускал, пока она не улыбнулась в ответ.

– И чего? – Уля опустила глаза.

Антон ещё раз поцеловал её.

– Давай кататься. – Он завёл двигатель, и они помчались краем поля в сторону военного городка.

Домой вернулись часа через три. Бабушка звонила раз в час, и каждый раз приходилось глушить мотор и ждать, пока Уля не расскажет, на какой стадии прогулки она находится. Продукты они купили в городке, так что алиби у неё было. Главное, чтобы сторож их не сдал – но представить Валерию Михайловну, которая с Равилем Шаукатовичем на скамейке семечки лузгает, было очень трудно. Бабушка предпочитала слушать радио «Орфей» на стареньком дедовском приёмнике и читать биографию Цветаевой. Она вообще томилась тоской и считала дни, когда приедут Улины родители, чтобы сдать им вахту и вернуться в город, к любимому фитнес-центру и театрам.

Антон высадил Ульяну у ворот. Целоваться на глазах сторожа было опрометчиво, поэтому он просто нежно придержал Улю за локоть, когда она слезала. Договорился, что завтра так же покатаются, и уже по пути домой вспомнил, что так и не сказал ей о смерти Горгыча.

3. Не ходите, дети, во поле гулять

Вечер пришёл, тёплый и тёмный, и вместе с ним пришла Варя.

Покрутилась у ворот на своём бурбуляторе, дождалась, пока Вадик выкатится из ворот. Рыжик опять остался дома, хотя в ночной экспедиции девочка бы не отказалась от его компании. Но тогда они будут бояться уже втроём, и Рыжик к тому же обязательно потеряется, напорется на какой-нибудь сучок или упадёт в яму. Пёс он жизнерадостный, но бестолковый.

– Фонарики взяла? – спросил Вадик.

Варя энергично кивнула. А как же! Два мощных ультрафиолетовых фонаря, обычный фонарь, садовая лопатка, перчатки, пакетики для образцов светящейся глины и пакет из «Пятёрочки» для найденных сокровищ.

– Погнали, – коротко сказал Вадик. Он прихватил с собой обычный фонарик и папин охотничий нож с роговой рукояткой в форме головы оленя. Так, на всякий случай. Уж больно нож крутой: если б папа дома был, ни за что бы не дал.

Когда они вырулили в поле, из-за чёрного леса взошла луна. Как светлый корабль, она плыла через небо и заливала призрачным светом луг. Светодиодные фонарики на велосипедах оказались не нужны – всё видно: и кочки, и рытвины, и заросшую тракторную колею. Высокие травы, белые от лунного света, шептались, провожая их.

Велосипеды скрипели, Варя шла первой, навигатор вёл её: они миновали овраг, пересекли второе поле, и вот он, остров Асмоловского. Чёрная полоса деревьев вдоль русла Берёзовки, левее встаёт бугор старого леса, его сосновые и хвойные зубцы, а правее видны круглые кроны старого помещичьего парка. Вадик тяжело дышал – Варя задала бешеный темп. Наверное, торопилась вернуться домой вовремя. Мальчик пожалел, что так дёшево продал свою свободу. Всего за два мороженых и газировку.

Они спустились к реке, где их радостно встретили друзья-комары, немного поплутали в высоких зарослях в поисках старой плотины, влетели в крапиву, но потом с потерями и