Дикая природа - Эбби Джини

план действий, Рой выписывал руками круги, словно рисовал в воздухе воображаемую картину. Дарлин не слушала. На последней странице досье был помещен фоторобот, составленный по кадрам с камер видеонаблюдения фабрики «Джолли косметикс». Она уже видела его: Рой показал ей этот набросок накануне, когда приходил к ним домой. «Совсем не похож», – сказала она. И все же это был ее брат, теперь она это знала.

Злобные глазки. Нос острый, как клюв хищной птицы. Тонкие губы искривлены в самодовольной ухмылке. Преступник, изображенный на этом портрете, собственными руками изготовил взрывные устройства. Он вернулся в Мерси в годовщину торнадо, чтобы причинить еще больший ущерб. Забрал с собой Кору – может, насильно, может, прибегнув к уговорам и психологическому давлению.

Дарлин не верилось, что все это творит ее брат. На рисунке она не узнавала его. Она захлопнула досье и отпихнула его от себя.

16

Следующие несколько ночей они провели в мотеле. Трейлер, обнесенный желтой пластиковой лентой, теперь считался местом преступления, и его осаждали репортеры. Уведомление о похищении ребенка пригнало в Мерси журналистов со всей страны. Они напоминали Дарлин хищных птиц, кружащих в пустыне. Прежде она иногда видела вдалеке скопления ястребов, соколов и грифов, парящих в восходящих потоках. Это могло означать лишь одно: там умирает раненое животное. Падальщики слетались на запах крови.

Репортеры толпились в «Тенистых акрах», фотографируя трейлер номер 43, хоть он и стоял пустой. Давненько в Мерси не случалось ничего столь сенсационного. Точнее, три года. Самая горемычная семья в Мерси – еще более горемычная, чем прежде, – снова попала в центр внимания. Не только сироты. Не только жертвы трагедии. Ко всем их несчастьям еще прибавились брат-террорист и похищенный ребенок.

Джейн не посещала школу, потому что там тоже околачивались журналисты, поджидали на стоянке. Дарлин, сказавшись больной, не выходила на работу. Они жили на ее скудные сбережения. За последние годы она сумела отложить крошечную сумму денег на черный день. Каждую неделю, невзирая ни на что, она докладывала в копилку несколько долларов, даже если ради этого приходилось отказаться от обеда или ужина и не менять масло в двигателе пикапа. Наученная горьким опытом, Дарлин знала, что какая-нибудь беда обязательно нагрянет. И она должна быть к ней готова.

За номер в мотеле, по крайней мере, они не платили. Его владелец, зная печальную историю семьи Макклаудов, предложил им бесплатное проживание. Вездесущие репортеры и сюда, конечно, добрались – им не составило труда выяснить, что сестры Макклауд нашли прибежище в единственной гостинице Мерси, – но дальше вестибюля их не пускали. Администратор за стойкой, само воплощение сдержанности, свойственной жителям Юго-Запада, был непреклонен. В ковбойской шляпе, он держал под рукой ружье, стоявшее рядом с ним у стены на всеобщем обозрении. Он не удостаивал репортеров даже взглядом, не говоря уж о том, чтобы сообщить им, в каком номере живут Дарлин и Джейн, и репортеры, обескураженные, торчали на улице перед входом.

Время шло как-то странно. Порой устремлялось вперед, так что несколько часов пролетали в мгновение ока, а порой тянулось медленно, как стекает с ложки мед. Их номер в мотеле был небольшой, убран в коричневых тонах. Ковер лежал неровно, пучился; обои настолько поблекли, что узор на них почти стерся. Каждое утро Дарлин вешала снаружи на двери табличку «НЕ БЕСПОКОИТЬ», чтобы горничная не входила. В коридоре стоял запах вареной капусты. Трубы дребезжали каждый раз, когда кто-то где-то смывал унитаз.

Одно хорошо: в мотеле был закрытый бассейн. Дарлин и Джейн купальники с собой не взяли, но здесь можно было плавать в футболках и трусиках. Это было довольно приятное времяпрепровождение. Зачастую бассейн находился в их полном распоряжении. Любые звуки эхом отражались от кафельных стен. Яркий свет солнца, светившего в окна, смягчали конденсат и пар, оседавшие на стеклах. Вода имела не встречавшийся в природе оттенок голубизны и до того едкий запах хлорки, что у сестер начинало щипать в глазах, едва они входили в помещение бассейна. Они расслаблялись в воде, медленно плавали в свое удовольствие. Отрабатывали навык держаться на воде в неподвижном положении: Джейн лежала на спине со струящимися вокруг головы светлыми волнистыми волосами, а Дарлин стояла рядом, подложив одну руку ей под поясницу, но почти не касаясь ее. Шершавое дно бассейна кололо ступни. От хлорированной воды волосы Джейн приобрели зеленоватый оттенок.

Новости они не смотрели – только канал, на котором показывали фильмы, главным образом, классику и мюзиклы, ничего современного. Как-то раз, включив телевизор, Дарлин увидела на экране «живые» кадры унылого фасада мотеля. Камера снимала окна, и, если бы Дарлин подняла жалюзи, она бы сразу оказалась на телеэкранах всей страны. Она быстро переключила канал.

На этот раз никаких интервью, твердо решила Дарлин. Мобильный телефон она отключила и убрала в выдвижной ящик, с глаз долой. Не проверяла электронную почту, не заходила в соцсети. Она точно знала, что сказали бы репортеры, сумей они добраться до нее: одновременно наглые и участливые, они стали бы сулить денег, всеобщее внимание, «возможность изложить ситуацию со своей точки зрения». Дарлин теперь уже не боялась остаться без цента в кармане. Урок она усвоила: никогда больше не повторит прежней ошибки – не шагнет по другую сторону телеэкрана.

Как-то вечером она отправилась на прогулку, чтобы проветрить мозги. Джейн осталась в номере на своей одноместной кровати, среди вороха упаковок от фастфуда и грязных салфеток. Чтобы выйти на улицу, Дарлин воспользовалась пожарным выходом в глубине мотеля. Портье сообщил, что сигнализация на двери не работает, и, прежде чем выпустить ее, сначала сам вышел на тротуар, проверяя, нет ли кого поблизости. Дул бархатный ветерок, ласковый, как вода в теплой ванне. Солнце опустилось за горизонт, окрасив небо над прерией в пульсирующее желтоватокрасное зарево. Стоял июнь, в воздухе пахло летом – пыльцой, удобрениями, душистыми пестицидами.

Наслаждаясь одиночеством, Дарлин шла к небольшому магазинчику, работавшему допоздна. Ее окружал не самый привлекательный пейзаж. Мотель стоял у шоссе. Он был построен для путешественников, которые останавливались там на ночлег по пути куда-то в более интересные места. До самого горизонта простирались поля. На одном искрились и переливались соевые стебли высотой по колено; другое было голое и бурое; еще одно так густо покрывали одуванчики, что оно выглядело не зеленым, а желтым. Вдалеке работали буровые вышки. Вечером их танцующие силуэты – архитектурные сооружения по своей конструкции, одновременно громоздкие и иллюзорные – восхитительно смотрелись на фоне красочного неба.

В магазине Дарлин купила хлеб, арахисовое масло, конфитюр, несколько сырных палочек и банку мороженого. Холодильника