По горам и пустыням Средней Азии - Владимир Афанасьевич Обручев

(Пекин) и южной — Нань-кин, эта линия пройдет через Пограничную Джунгарию или очень близко от нее. Следовательно, кратчайший прямой путь, который когда- нибудь свяжет по земле и по воздуху столицы двух соседних огромных государств, должен пройти через эту область, рельеф которой, как указано выше, вполне допускает проложение такого пути и гораздо удобнее для этой цели, чем местности по ту и другую стороны от Пограничной Джунгарии, которую поэтому можно назвать также «воротами в Китай». Это название не только не противоречит названию «страны беспокойства», но вполне соответствует ему: какое же может быть спокойствие в воротах, через которые ходят и ездят взад и вперед?　

Рассматривая на хорошей карте эту область, ее горные цепи и долины, географ и геолог чрезвычайно затрудняются определить, какие из них принадлежат еще Алтаю и какие можно отнести уже к Тянь-шаню, где точно и закономерно провести границу между этими горными системами. Эдуард Зюсс, прокладывая на карте главные структурные линии материка Евразии и располагая только очень скудными сведениями по геологии этой области, испытал это затруднение и обратил мое внимание на него, как сказано выше.　

Эта интересная в разных отношениях область Азии заслуживала, конечно, не попутного, а специального геолого-географического исследования. Это удалось мне сделать в 1905 г., когда Институт отпустил средства, а я к началу мая освободился от учебных обязанностей. Средства позволили мне пригласить себе в помощники двух студентов старшего курса и дать им, таким образом, геологическую практику, а также взять с собой двух своих сыновей 14 и 17 лет, чтобы приучить их к путешествиям. Мы выехали по железной дороге в Омск, откуда поплыли на пароходе вверх по Иртышу в Семипалатинск. Здесь нужно было закупить разную сухую провизию, а также начать работу по дороге в Джунгарию, так как я хотел сначала немного познакомиться с геологией Киргизской степи до границы. Мы наняли три телеги с парой лошадей в каждой и двумя возчиками на весь путь до первого китайского города Чугучака, чтобы ехать нс торопясь, километров 40–50 ежедневно, и вести попутно беглые наблюдения. Эго должно было занять дней 10–12.　

Мое снаряжение, конечно, не было уже таким скудным, как описанное выше при работах в Туркмении, когда я ночевал под открытым небом, писал при свете костра и питался чем попало. У нас были две палатки разного типа, специальные вьючные ящики и чемоданы, складной столик и табурет, походная кровать для меня, походная кухня, фонарик, свечи, необходимые инструменты и письменные принадлежности, фотоаппарат. Мы ехали по почтовому тракту в Семиречье, но на ночлег останавливались у какой-нибудь речки или колодца, где был подножный корм для лошадей. По дороге я обучал студентов приемам полевой геологии, а вечером они учились писать дневник наблюдений. Днем делали привал часа на два для отдыха, не разбивая палаток, варили чай, завтракали, а вечером готовили ужин.　

Почтовый тракт из Семипалатинска идет до г. Сергиополя на юг, пересекая несколько цепей невысоких гор и холмов и промежуточные между ними широкие долины с небольшими речушками или котловины без стока. Местность вообще неживописная, безлесная, представляющая гористую или холмистую степь, как и вообще северная часть Казахской республики, которую прежде называли Киргизской степью. Характерный, сильно сглаженный, однообразный рельеф этой степи получил название мелкосопочника. Он вообще свойствен древней горной стране сложного строения, которая долгие периоды подвергалась процессам размыва и выветривания, мало-помалу сглаживавшим и смягчавшим все неровности, понижавшим горные цепи и группы, заполнявшим долины, делавшим склоны пологими. Только в отдельных местах среди этого мелкосопочника встречаются более высокие горные группы и цепи, с более крутыми склонами, более частыми скалами, небольшими ущельями, с более богатой растительностью — рощами, зарослями. Таковы в Киргизской степи горы Кокчетавские, Баян-аульские, Каркаралинские, Улу-тау, Еремень-тау.　

Вблизи почтового тракта, по которому мы ехали, была также небольшая группа живописных гор Аркат, для осмотра которой мы свернули на запад и сделали у этих гор дневку. Горы Аркат представляют довольно большой массив гранита (как и большинство упомянутых более высоких гор степи), который поднимается плоским куполом, рассеченным живописными ущельями, а но окраинам распадается на отдельные красивые холмы с отвесными боками, на стенообразные гряды, сложенные из громадных глыб гранита, похожих на матрасы или подушки. Процессы выветрниванья округляют углы и ребра глыб гранита, лежащих друг на друге, расширяют трещины между ними и создают те причудливые формы, которые называют матрасовидной отдельностью. Рис. 23 и 24 дают понятие о внутренней части гор Аркат и о разрозненных холмах их восточной окраины с «матрасами» разного типа и положения, с впадинами выветриванья.

Рис. 23. Матрасовидная отдельность гранита внутренней части гор Аркат в Казахстане близ почтового тракта Семипалатинск — Сергиополь

Рис. 24. Отдельный холм гранита с матрасовидной отдельностью и нишами выветривания на восточной окраине гор Аркат в Казахстане

На последнем переезде к Сергиополю тракт пересекает несколько более высоких, но также плоских гряд, составляющих западное продолжение хр. Тарбагатай, с которым мы познакомимся ближе; на запад от тракта его уже называют Акча- тау, а еще далее Чингиз. С высокого перевала через эту цепь вдали на юге чуть видны были снеговые вершины Джунгарского Алатау; с ним мы также еще встретимся.　

Сергиополь в то время представлял небольшую деревню, хотя и числился уездным городом. Теперь он называется Аягуз по имени речки, на которой стоит, и является станцией Туркестано-Сибирской железной дороги. Мы проехали его днем и остановились только часа на два, чтобы закупить провизию и попить чаю из самовара. Здесь от тракта в Семиречье, в г. Копал и г. Верный (ныне Алма-Ата) отделялся влево, на восток, тракт к китайской границе, на который мы должны были свернуть. Но он пролегает вдоль южного подножия Тарбагатая по почти ровной степи, т. е. мало интересен для геолога. Я знал из литературы, что имеется еще другая дорога, идущая по горам южного склона, более трудная для проезда, но более интересная. Я уговорил наших возчиков ехать по ней; они здесь никогда не бывали, но согласились, надеясь найти в горах лучший корм для лошадей, чем на голой степи подножия.　

Мы поехали по этой дороге, которая вскоре отделилась от почтового тракта, и не пожалели. Хотя она в ряде мест представила затруднения для телег в виде крутых и каменистых подъемов и спусков, а в других местах даже терялась и приходилось ехать целиной, но зато мы видели более живописную местность, пересекли несколько горных речек, осмотрели много выходов горных пород.