Случайности в истории культуры. Совпадения и неудачи, открывшие путь к шедеврам - Святослав Алексеевич Иванов

Юань и соответствующей императорской династии. Внук Чингисхана, Хубилай правил Китаем более 30 лет, считался мудрым и успешным монархом, покровительствовал наукам и искусствам, сам писал стихи. В Европе он был хорошо известен благодаря Марко Поло, который посещал его империю, встречался с правителем лично и, согласно собственному сомнительному утверждению, даже служил губернатором города Янчжоу.

Хубилай был предметом внимания священника по имени Сэмюэл Пэрчас, современника Шекспира. По всей видимости, никогда не покидавший Англию, Пэрчас был автором популярнейших книг о путешествиях, основанных на воспоминаниях мореплавателей. По словам Кольриджа, в книге Пэрчаса он вычитал нечто вроде:

Здесь Кубла Хан повелел выстроить дворец и насадить при нем величественный сад; и десять миль плодородной земли были обнесены стеною.

В момент чтения Кольридж находился в уединенном крестьянском домике, где лечился от некоей болезни – в частности, при помощи какого-то «болеутоляющего средства» (в оригинале он обозначает его устаревшим словечком anodyne), коим, по всей видимости, был лауданум, спиртовая настойка с содержанием опиума. В дальнейшем наркотик привел Кольриджа к тяжелейшей зависимости, но в тот момент лишь погрузил его в сон с томиком Пэрчаса в руках. По словам поэта, стоило ему закрыть глаза, как мимолетное упоминание дворца и сада Хубилая стало разрастаться в его воображении в ярчайшие визуальные образы, которые прямо во сне стали превращаться в стихотворные строчки:

В стране Ксанад благословенной

Дворец построил Кубла Хан,

Где Альф бежит, поток священный,

Сквозь мглу пещер гигантских, пенный,

Впадает в сонный океан.

На десять миль оградой стен и башен

Оазис плодородный окружен,

Садами и ручьями он украшен.

В нем фимиам цветы струят сквозь сон[45]

– и так далее. Проснувшись, поэт принялся записывать эти строки – но стоило ему зафиксировать на бумаге начало величественной поэмы, как у него на пороге обнаружился некий «человек, прибывший по делу из Порлока». Кольридж отвлекся, а потом

по возвращении к себе в комнату автор, к немалому своему удивлению и огорчению, обнаружил, что, хотя и хранит некоторые неясные и тусклые воспоминания об общем характере видения, но, за исключением каких-нибудь восьми или девяти разрозненных строк и образов, все остальное исчезло.

В британском английском в результате этого эпизода закрепится выражение person on business from Porlock – как обозначение незваного гостя или некоего олицетворения нежеланного вмешательства в творчество. Многие исследователи считают, что посетителя из Порлока поэт выдумал в качестве оправдания – большую поэму он так и не написал, в действительности сочинив лишь некий огрызок величественного замысла. Впрочем, это не помешало психоделической зарисовке, которую Байрон выловил из небытия, стать одним из самых известных произведений английской поэзии и повлиять на таких гигантов словесности, как Альфред Теннисон, Уильям Батлер Йейтс и Джон Китс. Кольриджевское описание Шанду (в транскрипции Xanadu) – летней столицы Хубилая – на столетия поселилось в англоязычной культуре и превратилось, скажем, в 11-минутную одноименную песню арт-рокеров Rush, а также в одноименную роскошную резиденцию, в которой доживает свои последние годы заглавный герой фильма «Гражданин Кейн».

«Кубла Хан» – далеко не единственное знаковое литературное произведение, идея которого пришла автору во сне.

Однажды ранним утром меня разбудили крики ужаса, которые издавал Луис. Решив, что ему снится кошмар, я разбудила его. Он сердито сказал: «Зачем ты меня разбудила? Мне снилась прекрасная страшилка»[46]

– так вспоминала Фанни Стивенсон, жена Роберта Льюиса Стивенсона, о том, как писатель задумал «Странную историю доктора Джекила и мистера Хайда». Известны конкретные реальные случаи, вдохновившие Стивенсона на историю о раздвоении личности, но четкая картина того, какой будет повесть, пришла ему во сне.

В самолете я заснул, и мне приснился сон о популярном писателе (может, это был я, а может, и нет, но уж точно это не был Джеймс Каан), попавшем в когти психически больной поклонницы, живущей на ферме где-то у черта на куличках. <…> Я записал это на салфетке от коктейля компании «Америкен Эйрлайнз», чтобы не забыть, и засунул в карман. Потом где-то я салфетку потерял, но почти все записанное помню[47]

– а это Стивен Кинг вспоминает о том, как ему в голову пришла идея романа «Мизери». По его словам, где-то над Атлантикой Морфей подсказал ему не только основной сюжет, но и одну конкретную сцену и важную реплику одного из персонажей. Уже через несколько лет спустя вышла успешная экранизация с Джеймсом Кааном в главной роли.

Иронично, что приступить к осуществлению этой идеи на бумаге Кингу помогло, напротив, отсутствие сна – у него не получилось заснуть в лондонском отеле: мучили посторонний шум, джетлаг и та самая салфетка с записанным на ней сюжетом. Спустившись в холл гостиницы, Кинг попросил консьержа подсказать место для работы, на что тот с радостью отвел его к письменному столу, за которым некогда работал Редьярд Киплинг. После того как Кинг исписал 16 страниц блокнота, консьерж с довольным видом сообщил ему, что Киплинг даже умер за этим самым столом, работая над прозой. Это, конечно, неправда.

Это были два человека на чем-то вроде маленькой круглой лужайки, залитой по-настоящему ярким солнечным светом, и один из них был красивым, сверкающим парнем, а другая – простой девушкой, совершенно нормальной. Они разговаривали. Парень был вампиром – и это, конечно, абсолютно дико, что мне приснился какой-то вампир – и он пытался объяснить ей, как сильно она ему небезразлична, и в то же время – как сильно он хотел убить ее[48].

Причислять «Сумерки» Стефани Майер к литературным шедеврам было бы поистине hot take’ом, но эта книга стала поистине крупным культурным явлением, – по всей видимости, наиболее успешным из перечисленных – и да, образ, от которого оттолкнулась писательница, также пришел к ней во сне. Сперва она записала свой сон, чтобы просто не забыть его, а затем стала развивать сюжет, даже не думая о нем как о художественном произведении, которое должно увидеть свет. До этого момента Майер вовсе не считала себя никакой писательницей, – любила читать, но не более того, – но одного сна хватило, чтобы преобразить не только ее жизнь, но и всю культурную панораму начала XXI века.

В 59-й серии французского ситкома «Элен и ребята» один из персонажей – студент и музыкант Кристиан – утром с трудом просыпается и сообщает соседям по комнате, что во сне он сочинил хитовейшую мелодию.