Случайности в истории культуры. Совпадения и неудачи, открывшие путь к шедеврам - Святослав Алексеевич Иванов

Первым делом он настоял на показе фильма на Z Channel – нишевом кабельном канале, который показывал независимое кино и европейские арт-фильмы.

Боссам студии это решение показалось абсурдным – считалось, что выход фильма на телевидении до широкого проката ставил крест на сборах. Но Карр был уверен в том, что он делает: он хотел придать фильму престижный флер, ауру глубокого интеллектуального произведения. Ему пока не нужны были зрители как таковые – ему нужны были правильные зрители.

С этой же мыслью фильм выпустили в двух кинотеатрах – в Лос-Анджелесе и Нью-Йорке – ровно на неделю, аккурат под конец года. Показы преподносились как уникальное событие, жемчужина для гурманов. Они были закрытыми – в ЛА его показывали для членов Киноакадемии и работников Голливуда, в Нью-Йорке – для критиков.

И это сработало! В отличие от коллег из Детройта, нью-йоркские критики стали говорить об «Охотнике на оленей» как о «важном фильме», «необходимом высказывании» и «высоком искусстве». Возник хайп – не массовый, но устойчивый. Карр начал устраивать вечеринки с обсуждением фильма, приглашал нужных людей и всячески создавал атмосферу, в которой быть ценителем этого фильма становилось престижно.

«Охотник» стал главной сенсацией во время объявления номинантов на «Оскар»: фильм оказался соискателем статуэток в девяти номинациях, включая «Лучшего актера» (Роберт Де Ниро), «Лучшего режиссера» (Майкл Чимино), «Лучшую женскую роль второго плана» (Мэрил Стрип), «Лучшую мужскую роль второго плана» (Кристофер Уокен) и, собственно, «Лучший фильм». Только после этого Universal выпустила фильм в широкий прокат, и люди шли на него как на шедевр.

Я спас «Охотника на оленей»? Да Universal похоронила бы его где-нибудь в Айове прошлой осенью, если бы я не увидел его и не закричал, что это шедевр, а затем не боролся бы за него.

Оскаровская церемония стала закономерным развитием успеха: «Охотник» получил пять статуэток, в том числе в номинациях «Лучший фильм» и «Лучший режиссер» (Майкл Чимино после этого на радостях возьмется за четырехчасовой эпический вестерн «Врата рая», чей столь же эпический провал считается одним из гвоздей в крышку гроба Нового Голливуда). Во время оскаровского триумфа «Охотника на оленей» возле здания, где вручались награды, происходили столкновения полиции и протестующих, считавших, что фильм романтизирует войну во Вьетнаме. Роберт Де Ниро, опасаясь этих протестов, даже не приехал в Лос-Анджелес на церемонию, хотя и был номинантом (впрочем, награду за лучшую мужскую роль получил Джон Войт, сыгравший другого травмированного «вьетнамца» в фильме «Возвращение домой»). Также против фильма протестовали Советский Союз и его союзники, видевшие в нем оскорбление героической борьбы вьетнамского народа… Но все это только дополнительно подогревало интерес к фильму, который вскоре после «Оскаров» возглавил прокат и собрал в итоге около 50 миллионов долларов при 15-миллион-ном бюджете – конечно, не «Челюсти» и даже не «Крестный отец», но для фильма, который мог вовсе не выйти в прокат, это стало колоссальным успехом.

Аллан Карр, устроивший все это, превратился в легенду киномаркетинга, но в дальнейшем ничего такого не повторил. Тем не менее его методика продвижения отпечаталась в головах кинопродюсеров. Теперь на «Оскар» стали смотреть как на полноценный инструмент заработка, к которому следует подходить стратегически – и с долей хитрости.

Карр, в сущности, имел мало отношения к Голливуду и стал работать над «Охотником» по чистой случайности – но в итоге заложил основу целой индустрии.

Разочарованные странники

О таких людях, как Данте Алигьери, принято говорить, что мы почти ничего о них не знаем: информация в их времена фиксировалась скудно, а та, что все-таки была записана, по большей части затерялась в толще времени. Однако парадокс в том, что именно о таких людях, как Данте Алигьери, мы знаем гораздо больше, чем о почти всех их современниках – во-первых, они являются объектами пристального изучения, а во-вторых, они охотно рассказывали о себе и оставляли повсюду следы. Так что даже довольно смутного, контурного понимания их жизненного пути хватает, чтобы делать выводы и обрисовывать закономерности.

Автор «Божественной комедии» обладал судьбой извилистой, преимущественно неудачной, местами тяжкой. Были у него и колоссальные амбиции, в удовлетворении которых он последовательно проваливался, но каким-то чудом осуществил самое безумное из своих устремлений.

Данте родился в не самой выдающейся, но все же уважаемой и достаточно состоятельной семье: его отец был нотариусом, имел имущество и статус. Как и было положено, он получил домашнее обучение – с детства знал латынь, изучал античную культуру, арифметику и логику. Известно, что в возрасте около 20 лет он посещал лекции в университете Болоньи, а также лично обучался у выдающегося ритора и дипломата Брунетто Латини, который делал особый упор на технику письма и практику публичной речи.

Родная Флоренция конца XIII века предоставляла неплохие условия для творческой самореализации – имелась богатая поэтическая сцена и даже нечто вроде своего литературного течения, которое потом будут называть формулировкой из «Божественной комедии»: Dolce stil nuovo – «сладостный новый стиль». Главным интересом этой лирической волны была любовь к женщине, осмысленная как проявление божественного начала в человеке, – этот мотив, ставший для Данте центральным, не был им придуман с нуля, а, по всей видимости, витал в воздухе. На севере Италии зрела новая, ренессансная этика, в которой «верх» и «низ» не будут так резко противопоставлены, как это предполагала вся средневековая система ценностей. Сохраняя рьяную религиозность, культура Возрождения будет осмыслять человека как проявление божественного начала во всей его полноте – включая многое из того, что прежде считалось дьявольским и нечистым. Будет переосмыслена концепция греха, а вместе с ней и вся моральная система – Данте, опять же, не выдумал все это в одиночку, но первым заговорил об этом громко и эффектно.

Беатриче, центральная фигура его творчества, была рядом с детства – в своем главном раннем сочинении «Новая жизнь» Данте описывает, как увидел девочку в кроваво-красном платье и полюбил ее навсегда. Во второй раз он встретил ее, когда она уже была женой влиятельного банкира, – и был сражен ее приветствием. По всей видимости, личного общения между ними почти не было, но Беатриче приснилась 18-летнему Данте, да еще и в обнаженном виде, что и сподвигло его на один из ранних поэтических опытов.

Реальная Беатриче Портинари не просто была замужем с юных лет, но и… умерла в 24; увы, совсем не редкость даже до разгула Черной смерти. Можно представить, что, если бы она осталась в живых, возвышенная