Случайности в истории культуры. Совпадения и неудачи, открывшие путь к шедеврам - Святослав Алексеевич Иванов

Никакой депрессии, тревоги и экзистенциального ужаса.

Таким образом Blur одновременно посмеялись над гранжем и воздали ему некую дань уважения, предложив, впрочем, свою трактовку его истеричного саунда. Двухминутная песенка годилась в качестве шутки на телешоу или концерте, а в альбоме могла бы прозвучать и в качестве бонус-трека после минутной тишины в концовке… Но в итоге оказалась в начале альбома Blur (1997), вышла вторым его синглом, была экранизирована в виде клипа, получила многолетнюю ротацию на MTV и затмила все остальные работы группы.

«Woo-hoo!» – радуется сама песня этому непрошеному успеху.

Распутник, распутница и осознанный мусор

Порой я с некоторой завистью смотрю на американскую книжную индустрию. Американцев больше 300 миллионов, они в среднем сравнительно богаты, среди них много читающих людей разных демографических категорий. При этом рынок чего угодно имеет в США давнюю историю, относительно мало омраченную социальными и экономическими потрясениями, а местный бизнес умеет блистательно упаковывать и продавать абсолютно все. Проще говоря, в Штатах теоретически может быть издана и доведена до широкого круга людей какая угодно книга. Только в Америке по-настоящему успешным, знаменитым, востребованным и богатым может быть маргинал и авангардист вроде Томаса Пинчона.

Разумеется, у буйного цветника американской литературы есть и другие, совершенно неприглядные стороны. На одного гения-философа-авангардиста находятся сотни графоманов, пошляков и проходимцев, чьи тексты имеют куда больший успех.

Так, в 1956-м на прилавках оказался роман «Я, распутник» (I, Libertine) некоего Фредерика Юинга – англичанина, бывшего военного, на пенсии уединившегося в загородном имении и посвятившего себя литературе. Страницы его дебютного романа переносили читателя в XVIII век – эпоху, полную политических интриг, скандальных дуэлей, исторических портретов, запретной чувственности и возвышенной меланхолии. Это был довольно вульгарный роман, стилизованный под чувственную прозу эпохи Просвещения. Поговаривали, что против чересчур откровенных сцен протестует Церковь, а кое-где книга даже попала под запрет, что, разумеется, положительно повлияло на продажи этого в высшей степени посредственного романа.

В конце 1960-х литературной сенсацией стала книга «Незнакомка пришла нагой» (Naked Came the Stranger) Пенелопы Эш. С фотографии на задней стороне обложки на читателей смотрела писательница – томная брюнетка, а на фронтальной стороне была изображена (со спины) голая девушка, надо полагать, титульная незнакомка. Под обложкой таилось повествование о женщине, которая мстит мужу за измену путем соблазнения огромного множества мужчин: в каждой из полутора десятков глав было как минимум по две эротические сцены, не претендующие на тонкость и деликатность.

Вместе, подобно садовым змеям, они извивались, стонали, задыхались и пульсировали…[62]

«Домохозяйка с Лонг-Айленда» стала потрясающе модной писательницей, а 20-тысячный тираж «Незнакомки» смели с полок за несколько недель. Все знали, что книга вопиюще плохая – ну и что?

Или вот в 2004-м был обнародован роман «Ночи Атланты» (Atlanta Nights) Трэвиса Ти – даже не плохой, а просто ужасающий. Книга была начисто лишена смысла, ритма и связности повествования. Главные герои меняют имена, пол и даже этническую принадлежность в пределах одной главы. Некоторые фрагменты текста повторяются.

На обложке был изображен великолепный закат и пальма, но это никак не было связано с содержанием книги. А впрочем, было ли оно, это содержание?

Дело в том, что «Ночи Атланты» были экспериментом коллектива писателей-фантастов, которые решили разоблачить издательство PublishAmerica – в этой компании заявляли, что рассматривают исключительно «высококачественные рукописи» и не воспринимают всерьез всякий НФ-мусор. Возмущенный этим писатель Джеймс Макдональд был убежден, что издательство способно опубликовать настоящий мусор, и собрал команду коллег, чтобы вместе сочинить предельно плохую книгу, в которой, помимо вышеописанных выкрутасов, каждую главу писал свой автор, не зная, что делают остальные. Издательство не обратило внимание на эти проблемы и предложило «Трэвису Ти» контракт на публикацию текста – правда, автор должен был сам оплатить тираж. Дело в том, что PublishAmerica – характерный пример vanity publishing, то есть издательства, зарабатывающего преимущественно на авторах, а не на покупателях книг, и не обращающего внимание на читательский потенциал текстов, которые выпускает.

Справедливости ради, книга так и не оказалась на полках – публично рассказав о розыгрыше, коллектив авторов выпустил книгу позже, отправив все доходы с продаж на благотворительность. Как было сказано в одной рецензии,

в мире полно плохих книг, написанных любителями. Но зачем довольствоваться тем, что вызывает лишь сожаление? «Ночи в Атланте» – плохая книга, написанная мастерами[63].

«Незнакомка пришла нагой» также была шуткой – может быть, даже более едкой. Журналист Майк Макгрэди также собрал коллектив соавторов и поставил перед каждым задачу: написать по одной главе самой бездарной эротической прозы, на которую они только способны. Цель – разоблачить безвкусицу, из которой состояли списки бестселлеров в конце 1960-х. Критерии просты: никакого смысла, никакой психологии, никакого стиля. Некоторые главы Макгрэди пришлось жестко редактировать – даже у авторов средней руки они получались «слишком хорошими». Ну а томную Пенелопу Эш сыграла жена его брата – не только на обложке, но и, к примеру, в телевизионных эфирах.

Когда мистификация была раскрыта, интерес к роману только вырос – несколько лет спустя даже была снята полноценная порнографическая экранизация романа.

Наконец, «Я, распутник» был, пожалуй, самым изощренным из вышеописанных издевательств над книжным миром. Книга сперва попала в списки бестселлеров, а уже потом была написана и опубликована. Дело в том, что в 1950-х пресса составляла такие списки не только на основе продаж, но и на основе читательских запросов в книжных магазинах. Решив над этим посмеяться, радиоведущий Джин Шепард предложил своим слушателям требовать в магазинах несуществующий роман «Я, распутник». Сотрудники книжных нередко отвечали на эти запросы в том духе, что наконец-то достойный автор дождался признания, а вымышленную книгу даже обсуждали в книжных клубах, она упоминалась в СМИ…

И только потом писатель Теодор Старджон реализовал идею Шепарда и выпустил роман под именем того самого Фредерика Юинга. Доходы от продаж (судя по всему, неплохие) тоже были отправлены на благотворительность, а Шепард тем самым доказал, что книжный рынок легко подвергается манипуляциям.

«Одно я скажу правдиво: я буду писать лживо»

Кстати, о фантастах.

Одно я скажу правдиво: я буду писать лживо. Это мое признание должно, по-моему, снять с меня обвинение, тяготеющее над другими, раз я сам признаю, что ни о чем не буду говорить правду. Итак, я буду писать о том, чего не видел, не испытал и ни от кого не слышал, к тому же о том, чего не только на деле нет, но и