К забытым островам - Бенгт Шёгрен

плейт — поднос с едой и различными напитками. Если умерший имел склонность к напиткам, на поднос ставят побольше рома. Если он курил, то ему кладут сигареты и коробку спичек и так далее. Считается, что в течение ночи дух усопшего и духи его родителей соберутся здесь, чтобы отведать всего понемногу.

Несколькими днями позднее на Карриаку я вместе с офицером полиции Эрнстом Пайецом, прибывшим с Гренады, был приглашен на другого рода праздник — «Биг драм» (Большой барабан). Отмечала его семья Мак-Фэрлэн в — селении Уиндворд.

Седьмая (и последняя) дочь хозяина дома вышла замуж в Англии, и, по принятому здесь обычаю, родственники устраивали по этому поводу праздник в ее родных местах. Как и положено, родители пожелали пожертвовать трех свиней и двух овец с закланием на лестнице, ведущей в комнаты, где живут мужчины.

Один мой старый знакомый с Сен-Бартельми во время праздника предложил мне посмотреть на пэрентс плейт и ввел в святую святых. Напротив кровати у стены стоял стол, уставленный всякими яствами; тут были цыплята, баранина, свинина, бататы, ямс, рис, ром, виски, вода и многое другое. Духам праотцев предлагался прекрасный обед, и чувствовалось, что мой спутник явно гордится тем, что может продемонстрировать благополучие дома.

Чтобы никто из захмелевших гостей случайно не забрался в комнату с яствами, у ее дверей сторожит пожилая женщина. Напасть ночью на еду для духов — это великое святотатство. Но табу действует только до рассвета. После этого считается, что праотцы насытились и их едой могут полакомиться дети.

Вечерняя и ночная трапеза живых участников праздника тоже великолепна как по разнообразию еды, так и по изобилию напитков. Пока почетные гости в жилых комнатах, куда был приглашен и я, пробовали виски с Сен-Бартельми, более сотни остальных приглашенных, разместившихся за огромным столом в нижнем помещении, пили ром. Наибольшей популярностью пользовался «Джек Айэн» — ром более крепкий, чем тот, что продается в обычных магазинах. Последний слишком слаб, по мнению большинства жителей Карриаку. Они предпочитают неочищенный ром, который на большинстве французских островов называется «тафия». Из всех ромов здесь считается более или менее приемлемым лишь «Джек Айэн», контрабандно ввозимый на Карриаку из старой шведской свободной гавани.

А во дворе начинаются танцы под звуки барабана. Танцоры и танцовщицы сменяют друг друга, один танец следует за другим. Такой типично африканский стиль праздника здесь показался мне тем более интересным, что село Уиндворд, по данным в литературе, считается «шотландской колонией». Потомки от браков шотландских поселенцев и негров на Карриаку давным-давно переняли обычаи чернокожего населения, включая и культ духов предков. Здесь только они, «коричневые» шотландцы, владеют английским, остальные же несколько тысяч их чернокожих соседей и сегодня еще разговаривают между собой на креоло-французском.

Торжественные сборища бывают не только по праздникам, по и по случаю похорон. Если усопшего хоронят только на следующий день, то сообщение о предстоящих поминках успевает облететь весь остров, и тогда эти сборища бывают очень оживленными.

Во время поминок, естественно, не танцуют, ведь усопший до утра лежит в своей кровати. А на утро его одевают в лучшую одежду. Женатых мужчин хоронят в темных костюмах, холостяков — обычно в более светлых костюмах из льна или фланели, а женщин— всегда в белом. В большом зале перед спальней, где лежит покойник, женщины и молодые парни поют гимны, а во дворе под тентом в это время обычно бывает довольно весело. Там четырехугольником ставятся скамейки, где усаживаются пожилые мужчины и дети. Мужчины пьют ром и рассказывают басни.

Как и многие вест-индские народные песни и танцы, басни этого островного мира тоже строятся на африканских традициях, и поэтому часто главным действующим лицом их является герой африканских сказок хитрый паук Энэнси. Иногда встречаются и европейские заимствования. На британских островах басни о животных дают представление о том, какое место английская культура занимает в духовном мире негров[89].

Иногда действующими лицами этих басен бывают звери, не встречающиеся ни в Африке, ни в Вест-Индии, например волк. В одной из историй, которую я ниже попытаюсь пересказать, он в противоположность Энэнси выступает как болван. О времени создания этой басни свидетельствует содержащийся в ней разговор о мелассе (ведь производство сахара и мелассы на Карриаку прекратилось уже в середине XIX века).

Герои басен величаются обычно по креоло-французски: сотрё Anansi, сотрё Loup (волк), сотрё Colibui (колибри). Титул «комп» происходит от французского compere, что означает «кум», а в более широком смысле также «сударь», «товарищ», «компаньон» и тому подобное. Рассказывая же эти басни по-английски, местные жители величают их героев «мистер»; даже корова фигурирует как «мистер Кау». При последующем пересказе некоторых басен я позволю себе называть главных действующих лиц «сударь Черепаха», «сударь Волк» и «сударь Корова».

Поскольку во многих баснях основная роль принадлежит Энэнси, то и называются все они историями об Энэнси, так же как и соответствующие сказки в Африке. Однако английское Anansy stories, ошибочно воспринятое как Nancy-stories, превратилось на островах в nonsens-stories (сумасбродные истории), и этот термин даже на Карриаку стал наиболее употребимым.

Басня разыгрывается следующим образом: текст произносится обычно кем-нибудь из стариков, а слушатели то и дело вступают с припевом на креоло-французском, английском или смешанном языке; мелодии припевов напоминают африканские.

Мне хотелось как можно точнее передать здесь содержание басен, рассказанных мне известным знатоком «Nancy-story man» Питером Бенджамином. Вот некоторые из них.

Судья Бэйкер и сударь Колибри

Жил некогда судья по имени Бэйкер, и был он чрезвычайно ревнивым. Настало время, когда судья должен был уехать в Англию на работу. Но жену он не мог взять с собой. Тогда Бэйкер «запер» ее, а ключ забрал с собой[90]. Но сделал он это зря. Вскоре после его отъезда жена обнаружила, что ждет ребенка. Шли месяцы, а судья Бэйкер все не возвращался…

Когда пришло время родов, жене ничего не оставалось делать, как послать кого-нибудь за ключом, чтобы она могла открыть дверь и родить ребенка. Сначала она позвала сударя Корову, чтобы попросить его о помощи. Но сударь Корова не понял, о чем идет речь, и только промолвил:

— Мууу!

Когда же она увидела, что в гости к ней идет сударь Колибри, она уже не задумывалась о том, рассказать или нет ему о своем несчастье. Упав перед ним на колени, она взмолилась:

— Добрый сударь Колибри! Сослужи мне великую службу. Лети в Англию, найди там судью Бэйкера и попроси его прислать домой ключ.

Сударь Колибри, не мешкая, отправился в путь. По дороге он пел песню: