9 дней в «Раю», или Тайна императорской броши - Рафаэль Тимошев

здесь могли побывать люди Николаи. Коль графиню да компаньонку взяли, не исключено, что им известно и о записке, и для чего Лимке желал встречи с вами. Если все так, то о встрече со Шликом не может быть и речи — следить будут как стая волков, пропадете оба! Оттого проверьте комнаты… Если что обнаружите — дайте знать через Мартина. Надеюсь, записку Шлика уничтожили? Если нет — уничтожьте немедленно!

Листок в темноте поморщился. Не оттого, что записка до сих пор покоилась у него в кармане, а от неприятного намека на проведенную ночь у Лотты. Хотел было запротестовать, но силуэт у окна неожиданно поднялся.

— Будем прощаться, Алексей Николаевич! До послезавтра уж не свидимся. Коль что из вон выходящего — как всегда, свяжитесь через портье…

Листок поднялся следом и шагнул навстречу. Обнялись отчего-то так, как если бы прощались навсегда…

* * *

После ухода Рослякова зашторил окна и, включив свет, осмотрел комнаты. Осматривал тщательно, каждый угол, но следов чьего-либо пребывания не находил. Возможно, работали аккуратно, однако ж все находилось на своих местах и в том порядке, в каком оставлял, — костюмы, чемоданы в шкафах, ящики, кровать… Значит, о записке не знают. Но сжечь ее немедленно — от греха подальше!

И все же Росляков ошибается — безопаснее день провести в гостинице, но на виду у всех! Может быть, у Лотты…

Однако Лотту Баккер на завтраке он не дождался. Не было ее и в номере. Как объяснил незнакомый портье, за час до завтрака вдова заказала такси и покинула «Eden». Как ни странно, после некоторых обязательств прошедшей ночи у ротмистра это известие вызвало нечто, похожее на легкую ревность: по какому делу могла, не завтракая, умчать взбалмошная вдова?

Зато за столом он застал Шимона. Австриец сидел с помятым лицом — какое обычно бывает у игроков, до утра просидевших за картами, — и, похоже, намеренно поджидал его. Ибо при виде ротмистра глаза его засветились, морщины на мрачном лице разгладились, и он, как-то торопливо поднявшись, долго и излишне любезно уверял, что бесконечно рад его видеть.

А вскоре все объяснилось — вчера его прелестная Катарина получила известие о пленении русскими ее брата. От этого удара ей сделалось настолько дурно, что бедный Шимон вынужден был вызвать санитарную карету, и теперь она в одной из больниц Цюриха. А закончился сбивчивый рассказ чиновника неожиданной просьбой, которая, вероятно, и была единственной причиной нетерпеливого ожидания ротмистра. Листок даже поперхнулся: не мог бы он, русский офицер, — скажем, завтра, часов в одиннадцать, — проехать с ним к несчастной супруге и дать пусть и призрачную, но надежду, что походатайствует за плененного родственника перед своим начальством! При этом Шимон смотрел на Листка с такой детской мольбой в глазах, что ротмистр даже засомневался — умудренный ли опытом чиновник сидит перед ним? Неужели он искренне думает, что в подобную ложь способна поверить его убитая горем супруга? Да и верит ли он сам в подобную чушь?

Листок запил водой застрявший в глотке кусок ветчины и, сглотнув, смущенно выдавил:

— Искренне сочувствую, герр Гараками, готов проехать с вами к вашей супруге, но… только не завтра. Завтра — именно в одиннадцать часов — у меня важное дело, которое я никак не могу отложить. Прошу великодушно извинить…

Реакция австрийца была неожиданной. Глаза его сузились, блеснули какими-то злыми искорками — тут же, однако, потухшими, — и, медленно откинувшись на спинку стула, он глухо произнес:

— Понимаю… Отложим на послезавтра… — И, поднявшись, угрюмо добавил: — Доброго вам дня, герр Листок…

От разговора со стариком осталось тяжелое чувство. Ему было жаль толстячка чеха, но поступить иначе было невозможно — завтра, восьмого числа, предстояла встреча с гессенцем, исход которой был непредсказуем. Так что не до идиотских прихотей четы Гараками! И он тут же приказал себе выкинуть их из головы.

Ближе к семи часам произошло еще одно событие — в дверь номера постучали, и, неслышно пройдя в переднюю, Алексей Николаевич через глазок различил в нем искаженную физиономию Мартина Айзенберга. Не успел открыть ему, как портье молча протянул свернутые в трубочку газеты и тут же исчез.

Это были вчерашний и утренний номера «Neue Zürcher Zeitung» — «Новой цюрихской газеты». Листок понял, что информация Рослякова наколота по газетным строчкам…

Вся шифровка заключалась в булавочной наколке слов — или отдельных букв в одном слове — начиная с первой статьи на первой полосе. После часа работы прочитал следующее:

"Информация от Сюрте Женераль и Русской миссии

Гараками Шимон и Гараками Катарина в картотеке австро-венгерских агентов не значатся

Лотта Баккер проходит как супруга Р. Баккера управляющего фирмы… по продаже консервов частично во Франции Умер в 15 г. от туберкулеза

NB Описание подходит под герм шпионку Элизабет Шрагмюллер кличка Фрау Доктор глава разведшколы в Антверпене 1886 г р

Под именем графиня Венденская обычно путешествует Вел герцогиня Мекленбург-Шверинская Анастасия дочь Вел князя Мих Ник Романова мать герм кронпринцессы Цецилии и королевы Дании Ныне проживает в Женеве

NB Описание подходит под Маргариту Лакомб 22 лет сестру ближайшей подруги Вел герцогини мадам Берне В 15 г получала в Париже российск визу

По информации Департ полиции в качестве агента Охр отделения проходила Анастасия Ив Сергеева Кличка «Компаньонка» В апр 16 г передана в распоряж тов Министра Вн дел

NB По описанию и есть компаньонка графини Вед Не исключено в качестве телохранителя

Надворный сов Лимке Эдуард Феликс Чиновник Мин финансов По информ Деп полиции в 13 г участвовал в деле по проводу через Вержболевскую таможню секр груза из Берлина за печатями Кабинета Его Вел Предположительно ценные бумаги Романовых

NB В апр 16 г подал отставку".

Листок прочел несколько раз. Потом закурил и, дымя папиросой, долго думал. Докурив, придвинул лист с текстом и, вновь взяв в руки карандаш, стал читать по персоналиям.

Строчки по чете Гараками перечеркнул, как не представляющие интереса.

Несколько раз пробежал глазами по абзацу о Лотте Баккер. Сюрте Женераль по словесному портрету, похоже, сделало излишне радикальное предположение — германская шпионка, глава разведшколы… Медленно вывел напротив большой знак вопроса, бросил на стол карандаш и откинулся на спинку. Что в ней было подозрительно «шпионского» за время их встреч? То, что дважды — на почте и у театра — она странным образом появлялась тогда, когда его пасли германские агенты? Может быть… Только не она, а он пошел на контакт! И кажется, совершил