Морской царь - Евгений Иванович Таганов

деревьев, непонятно было где даже берег у этих островков и выступает ли они вообще над поверхностью воды. Какие две биремы, тут нужны были их две-три сотни, чтобы только прочесать сие островное обилие.

Три дня они плыли, останавливаясь лишь по ночам и то на воде, не приставая к берегу. Днём вокруг было пустынно, лишь множество непуганых птиц, зато ночью слышались тихие всплески, которые пропадали, стоило собакам на биремах поднять лай. Никто не сомневался, что это тудэйские пираты пытаются приблизиться к их флотилии.

На четвёртое утро вдали между островками показались две фелуки.

— Это береговая хазарская стража, — определил, хорошо присмотревшись, Буним.

— А разве не персидские фелуки? — усомнился Рыбья Кровь.

— Персидские и есть, только теперь они хазарские… Купленные, а не захваченные, — пояснил визирь на безмолвный вопрос князя. — У персидских по восемь вёсел с каждого борта. Для большей скорости у нас добавили ещё по четыре весла с каждой стороны.

Фелуки стояли на одном месте, словно поджидая дарпольцев. Биремы не спеша, чтобы не отставали лодии, направились к ним. По приказу Дарника все камнемёты зарядили каменными «яблоками», а лучники натянули на луки тетивы и изготовились к стрельбе. Видя это, не на шутку заволновался Давуд, взывая к носовой башенке, где находился князь:

— Если ты нападёшь на них, тебе конец! Не спасут никакие переговоры. Хазарское войско будет преследовать тебя, где бы ты ни был!

Увы, эти его слова слышали и понимали все гребцы и лучники, находящиеся на палубе. А прямые угрозы могли побудить Дарника как раз к обратному действию, что знал Буним и чего не понимал тудун.

Небрежное движение княжеской руки и ратники упрятали Давуда в трюм.

По мере сближения судов хазарские фелуки разделились: одна осталась на месте, другая отошла к островку с шапкой из высоких кустов, где ей легко было укрыться.

Дарник подозвал к себе Бунима:

— Будешь вести переговоры. Скажешь, что мы идём по приказу вашего кагана в Итиль с торговой и союзнической целью и что нам нужны два моряка-проводника, чтобы без промедления и блужданий попасть туда.

Визирь не очень ему поверил:

— Неужели у тебя хватит дерзости напасть на нашу столицу?

— В другой раз, не в этот? — насмешливо осклабился Рыбья Кровь.

— А если они потребуют, чтобы в Итиль плыла только одна бирема, а остальные дожидались здесь?

— Скажешь, что это будет бесчестием и хазарскому кагану и яицкому князю.

— А почему не хочешь называться Князьтарханом? — удивился Буним.

— Вашим стражникам хватит и яицкого князя.

— А если они захотят осмотреть твои товары на биремах?

— Пускай смотрят, нам скрывать нечего, — совсем развеселился Дарник, помимо оружия в трюмах имелось немало рулонов дарпольского сукна на обмен или продажу.

Наличие дополнительных пар вёсел придавало хазарским фелукам слегка нелепый вид, корма и нос судна заметно возвышались над срединным бортом, поэтому новые пары вёсел были на аршин длиннее остальных, и при гребле ими приходилось двигать вдвое быстрее. Отсутствие на стражниках доспехов объяснялось просто, при падении в воду они бы утащили своих владельцев на дно. Поэтому только деревянные щиты, кожаные шлемы, луки и сулицы. Решительный и грозный вид был только у кормщика фелуки, три десятка стражников его команды явно робели при виде шести судов и множества хорошо вооружённых дарпольцев.

— Кто плывёт и зачем? — громко прокричал кормщик.

— Плывёт яицкий князь Дарник со своей свитой по зову кагана Эркетена, — откликнулся Буним.

— Нам про это неизвестно. Через нашу водную стражу никто на Яик не проходил.

— Каган Эркетен отправлял на Яик посольство по Левобережью из Ирбеня, а назад велел плыть на судах, чтобы увидеть морскую силу своего союзника князя Дарника.

— У нас есть быстроходный струг, мы пошлём его в Итиль, чтобы удостовериться в правильности твоих слов. А сейчас вы должны последовать за нами.

— Очень хорошо, — согласился князь. — Пусть показывает куда плыть.

И все шесть дарпольских судов следом за фелукой двинулись вверх по речной протоке. Плыть пришлось версты три. Стоянка хазарской стражи располагалась так, что любое чужое судно могло пройти мимо, ничего не заметив. Но вот один поворот направо и второй налево и вся флотилия оказалась в узкой бухточке с песчаным берегом в окружении кустов и деревьев. Вторая фелука, которая последовала другими протоками, была уже здесь. За полоской песка имелась обширная поляна, покрытая густо-зелёной травой, с десятком небольших домиков на сваях и большим огородом обнесённым плетнём. Повсюду ходили куры, свиньи, козы. Гребцы второй фелуки, сбившись в кучу, с тревогой смотрели на слишком многочисленных гостей. Разглядывая свиней, Дарник вопросительно глянул на Бунима, тот неопределённо передёрнул плечами, мол, ещё не все несчастные идолопоклонники вошли в наше богоизбранное иудейство.

С запозданием сообразив, что высадка на берег несколько сотен вооружённых воинов для его немногочисленного гарнизона слишком рискованное дело, главный стражник решительно объявил, что яицким командам запрещено сходить на берег и надлежит оставаться на судах, куда им будет подано всё необходимое. Это уже не лезло ни в какие ворота, Дарник так Буниму и сказал, мол, или высаживаемся и пируем вместе с хазарскими стражниками, или даёте проводников на биремы и мы плывём дальше, а чёлн с гонцами пускай себе вперёд отправляется, если каган откажет, то биремы по пути и назад развернуться могут. Первая настороженность у стражников прошла, а уверенность в своей силе и праве, с которой держался Дарник, произвела нужное воздействие, поэтому и возражений особых уже не возникало.

И прямо на виду у Охранного острова, яицкие суда развернулись и, приняв проводников, двинулись по реке дальше. Течение хоть и было совсем незначительное, но грести против него всё же оказалось труднее, чем по морю. И прежде чем достигнуть хазарской столицы пришлось дважды приставать к берегу на ночь. Впрочем, проводники знали своё дело и находили в этом паутине речных рукавов, озёр и болот вполне надёжную и открытую землю. Несколько раз им встречались рыбачьи челны и персидские суда, наполненные главным образом живым товаром: рабами и молодыми женщинами, дважды к дарпольцам подходили фелуки других речных стражников с расспросами.

Рыбья Кровь с жадным любопытством впитывал всё окружающее. Весной прошлого года он в своём Гребенско-Липовском княжестве всеми помыслами рвался на морскую службу к ромеям. Всего-то и хотел, чтобы ему дали две биремы или два дромона, дабы он с ними прошёлся по всему Нилу, наказывая арабов за их