Дикая природа - Эбби Джини

Я охнула от волнения. Я уже была в плену его истории. С некоторых пор привычное для меня ощущение. Наслоения слов и налет волшебства преобразовывали знакомый мир, делали его более ярким. Мой брат был творцом одновременно этой новой реальности и собственного нового образа. Мы с ним жили в этой истории. Я никогда не знала, что будет в следующую минуту, но чувствовала себя в безопасности: была уверена, что он убережет меня от всякого злого умысла.

– Повелитель Кур и петухов ни в грош не ставил, – рассказывал Такер. – Для него они были всего лишь пищей о двух ногах. Он убивал их тысячами, и им была уготовала не легкая, не неожиданная смерть. Они видели ее приближение. Мучились. А птенцы… Нет, я не стану рассказывать, как он обходился с цыплятами.

В отдалении по кладбищу брела какая-то фигура. Наверное, кто-то из скорбящих. Вроде бы женщина, хотя со своего места точно определить я не могла. Различала вдали лишь тонкий печальный силуэт.

– Повелитель Кур был чудовищем, – сказал Такер. – Понимаешь?

– Да, – ответила я.

– Кто только ни пытался упечь его в тюрьму, но Повелитель Кур был чертовски богат. Готов поспорить, что каждый день он надевал новенький костюм, а задницу вытирал полотенцами с монограммой. Вот сколько у него было денег. – Такер кулаком зажал воздух. – Он держал в кулаке весь Техас. Был повинен в стольких преступлениях против животных, сколько не смог бы совершить никто другой во всем Кукурузном поясе[8].

Брат стиснул зубы. Ветер обдувал меня со всех сторон, щекотал, проникая под лямки моего полукомбинезона.

– И тогда за дело взялись Кори и Такер, – продолжал он. Никому было не по силам остановить Повелителя Кур. Ни у кого больше не хватало смелости даже попытаться.

– Правильно. – Меня распирало от гордости.

– Ты должна понимать, что Кори и Такер ценили жизнь всех живых существ без исключения.

– Да, – подтвердила я. – Ценили.

– Они были героями, – сказал мой брат. – Тебе ведь это известно?

Я пожала плечами. Вспомнила поджог, и меня охватили сомнения.

Как это часто бывало, Такер, казалось, отреагировал на мою невысказанную мысль.

– Да, героями, – повторил он. – Они боролись за животных, потому что животные не могли постоять за себя.

– О, – тихо выдохнула я.

– Кори и Такер исполняли важную миссию. Они пытались спасти мир.

Костяшками пальцев брат погладил меня по щеке.

– Ты ведь со мной, да? – спросил он.

В это мгновение в кустах возле нас раздался треск. Рыжая лиса – огненный сгусток – выскочила из них и шмыгнула за одно из надгробий. Я увидела маленькие лапки и пышный хвост. Ее умная мордочка словно была скроена из пучков шерсти и заострений. Внезапное появление зверька я расценила как знамение, имевшее лишь одно толкование.

– Первая ступень, – произнес Такер. – Дикое животное. Лиса промчалась мимо склепа, изящными лапами неслышно касаясь травы. В зелени промелькнули ее острые ушки, оранжевый мех. В следующую секунду она исчезла в других зарослях. Такер довольно фыркнул, я тоже засмеялась, зашлась судорожным смехом, походившим на всхлипы. Возможно, лиса поселилась на кладбище, нашла себе пару, обзавелась потомством. Неужели она вырыла себе нору между гробами и спит между костями?

– Животные подавали знаки, – сказал Такер. – Хитрый лис. Плут. Он дал понять Такеру и Кори, что они избрали верный путь. Что звери будут им благодарны.

Я взяла брата за руку, переплела свои пальцы с его пальцами.

– И все это, как ты знаешь, чистая правда, – заключил он. – Так было на самом деле.

27

Следующий день мы провели в зоопарке Амарилло, пряча лица под козырьками бейсболок и солнцезащитными очками. Свои дешевые часы, купленные в магазине, где все продается по одной цене – за доллар, мы синхронизировали, но не с какой-то определенной целью – просто так часто делали шпионы в фильмах. В джинсовых шортах и майках, мы, два пацана, вразвалочку расхаживали по зоопарку, сплевывая на траву. Такер велел, чтобы я по возможности рот не открывала. Если кто-то из детей подойдет ко мне, я должна, пожав плечами, неспешно пойти прочь. Если ко мне обратится кто-то из взрослых, я, не теряя спокойствия, просто молчу. Если мы случайно разделимся, встречаемся под резной деревянной вывеской у центрального входа.

В зоопарк я попала впервые. Мерси – городок небольшой, зоопарка там отродясь не было. Дома иногда заговаривали о том, чтобы посетить зоопарк «Пасифик» в Южной Калифорнии. Дарлин часто высказывала эту мысль. Может, как-нибудь съездим. Когда вы все немного подрастете. Когда наши обстоятельства изменятся к лучшему. О зоопарке «Пасифик» она говорила с особой интонацией, задумчиво глядя куда-то вдаль. То была одна из немногих тем, которые мою практичную сестру вводили в мечтательное настроение. Видимо, папа ребенком бывал в том зоопарке, который он описывал как страну чудес. Те его истории навсегда пленили воображение Дарлин, и папина мечта через сестру передалась мне: тигры и носороги, водопады и жирафы, сахарная вата и панды, экскурсии на трамвайчике и непосредственное общение со зверями, и да – обезьяны… Но у нас так и не находилось денег, чтобы туда поехать. Наши обстоятельства к лучшему не менялись.

Сейчас в нос мне били запахи навоза и шерсти. Ухо улавливало рык гепарда и визгливый клич какой-то экзотической птицы. Довольная, я шла вприпрыжку, пока Такер не положил руку мне на плечо, напоминая, что я должна вести себя как самый обычный ребенок из Амарилло, который посещал зоопарк много раз. Первые четыре часа я пребывала в полнейшей эйфории. Брат водил меня от одного вольера к другому. На позднеиюльской жаре его отрастающие волосы снова начинали виться. Мы передавали друг другу бутылку с водой, утоляя жажду маленькими глоточками. Зоопарк был большой, тропинки проложены кругами. Всюду стояли столбы с десятками стрелок. На каждом указателе нарисовано то или иное животное: эму, зебра, носорог. Мы повернули за угол и увидели трех жирафов на травянистом холме. Я залезла на нижнюю перекладину ограждения, чтобы лучше их видеть.

Такер придвинулся ко мне и тихо сказал:

– В зоопарке, когда жираф умирает, его распиливают на части, потому что целиком он в топку не вмещается.

Я пропустила его слова мимо ушей. Жирафы выгибали свои длинные шеи, обгладывая верхние ветки деревьев. Фиолетовые языки. Щетинистые губы. Вытянутые морды с удивленными выражениями, словно грациозные красавцы недоумевали, как это они попали в Техас. Самый маленький из них