Дикая природа - Эбби Джини

С Такером мы условились встретиться в четыре часа. В зоопарке имелся боковой вход – калитка, ведущая в сад. Я сверила время по своим наручным часам, представляя, как падает Повелитель Кур. Снова и снова. Эта картина не шла из головы. Память функционировала, как неисправный кинопроектор, постоянно воспроизводила по фрагментам одну и ту же череду событий: Повелитель Кур сгибается, комкается, на моих глазах превращаясь из живого существа в неодушевленный предмет, лишенный способности двигаться и мыслить.

Может быть, так и выглядит смерть. Может быть, он умер.

Я купила мягкий крендель, хотя кусок не лез в горло. Оно было шершавое, слипшееся: мне с трудом удавалось протолкнуть в него глоток воды из фонтанчика. Крендель мне был нужен для блезиру, чтобы во мне все видели обычного ребенка, пришедшего в зоопарк поглазеть на зверей.

К четырем часам от переживаемого стресса я стала до того неуклюжей, что спотыкалась о собственные ноги. С первыми ударами церковного колокола вдали я приблизилась к условленному месту встречи. Калитка бокового входа находилась рядом со зданием технических служб. Ветви ощетинившихся вечнозеленых деревьев переплетались в вышине, образуя чернильный навес. Поблизости никого не было. Толпы посетителей редели: люди шли домой ужинать. Где-то в зоопарке вопил ребенок или, может, обезьяна. Я прислонилась к калитке, прижалась щекой к холодным железным прутьям.

По другую сторону ограды двигалась тень. Между стволами вырос силуэт, сверкнули зубы.

– Я тебя вижу, – шепотом произнес Такер.

И потом вдруг я оказалась в его объятиях. Не знаю, как это произошло: то ли я к нему побежала, то ли он – ко мне.

– Ты как? – спросил он.

– Да вроде ничего.

– Красивая футболка, – заметил он, ставя меня на ноги.

Я потрогала робота на груди, пятно от кетчупа на рукаве.

– Кто-нибудь к тебе приставал? – спросил Такер.

– Нет.

– Ты держалась подальше от персонала? Пряталась в туалете?

– Да.

Он расправил плечи.

– Я горжусь тобой. Ты молодчина, Кори.

Едва он произнес это имя вслух, я почувствовала, как давящий жар в груди немного ослаб. И впервые за весь день я вздохнула по-настоящему. На брате я не заметила ни царапины. На нем были джинсы, новая ковбойская шляпа и майка, из-под которой выпирали острые лопатки. Что он делал целый день? Куда спрятал пистолет?

– Он умер? – спросила я.

Такер сложил пальцы пистолетом и якобы выстрелил себе в висок. Я пристально смотрела на него снизу вверх.

– Все прошло как по маслу, – сказал он. – Ты отвлекла на себя внимание в самый нужный момент. Без тебя у меня ничего бы не вышло.

– Я не знала, – слабым голосом проронила я.

– Хм?

– Я не знала про твой план.

– Думаю, знала, – возразил Такер. – Наверняка догадывалась.

Я резко повернулась в сторону, едва успела. Меня стошнило на траву. Кремообразной желчью я забрызгала свои кроссовки и дерево. Брат просто наблюдал, не прикасаясь ко мне. Я выпрямилась, тыльной стороной ладони вытерла рот. В горле ощущалось жжение.

– Это просто шок, – сказал Такер. – Пройдет.

– Я не знала про твой план, – повторила я.

В нос бил едкий надоедливый аромат хвои. Вокруг нас стрекотали сверчки, где-то заливался трелями дрозд. Такер раскачивался на пятках взад-вперед.

– Я весь день просидел в спортбаре, – сообщил он. – Смотрел новости. Говорят, что это была шальная пуля. Копы не знают, что искать. Понятия не имеют. На улице находилось двадцать человек, и никто ничего не видел.

По моему телу прокатилась дрожь, по спине побежали мурашки.

– Мне холодно, – сказала я.

– Это шок, – объяснил Такер.

Такой уставшей, как сейчас, я еще ни разу в жизни себя не чувствовала – девятилетний ребенок, слишком долго скитавшийся вдали от дома. Такер повел меня по тропинке между деревьями. Я изо всех сил стискивала его пальцы, хотя из-за большой разницы в росте нам обоим было неудобно держаться за руки во время ходьбы.

Потом он прищурился, глаза его заблестели, и он улыбнулся мне, не размыкая губ. Эту его улыбку я обожала. Брат с легкостью подхватил меня на руки, будто я вообще ничего не весила.

29

В полночь мы с Такером лежали бок о бок в кузове очередного угнанного пикапа. Высоко в небе светила почти полная луна – жемчужный шар, будто паучья яйцевая камера, повисшая в липкой паутине звезд. Мы оба не спали, смотрели на ночное небо.

В школе меня научили отыскивать на небосводе Большую и Малую Медведицу и по ним определять местоположение Полярной звезды. Но сейчас я не могла распознать ни одного созвездия. Здесь не было огней города, которые своим сиянием размывали бы Млечный Путь. Не было ни зданий, ни деревьев, которые заслоняли бы видимость. На всем вокруг лежал покров темноты, на котором мерцали звезды, подобно песчинкам на пляжном полотенце, и потому среди мириад сверкающих точечек трудно было различить какие-либо силуэты.

Мы с Такером покинули Амарилло и растворились на просторах Техаса, исчезли с радаров цивилизации. От невероятно сухого воздуха болели легкие. Ночь полнилась монотонным жужжанием насекомых пустыни. Нагретое за день днище кузова было благословенно теплым. В металл впитались запахи грязной псины и несвежего пива. Такер поменял положение, вытягивая ноги.

Нам обоим не спалось. Я не знала, где мы находимся. Наверно, где-то на равнине. Может быть, близ границы с Нью-Мексико. Я понятия не имела, какое расстояние можно покрыть на машине за шесть-семь часов. Не представляла, куда мы едем. Впрочем, мне это было все равно. Чем дальше позади оставалась смерть Повелителя Кур, тем легче мне становилось на душе, тем чище я себя чувствовала. В конце концов, возможно, все, что сегодня произошло, уменьшится до крапинки в зеркале заднего вида.

– Я снова хочу позвонить Дарлин, – произнесла я.

– Конечно, – ответил Такер. – Правда, сразу не получится. Придется подождать, пока мы снова въедем в зону охвата какой-нибудь сотовой вышки.

– Ладно.

– Дарлин не такая, как мы, – сказал брат. – Помни это, Кори.

Я промолчала. Гудение насекомых слышалось теперь громче.

– Я оставил ворота открытыми для тебя, – продолжал Такер. – Как оставлял их открытыми для лошадей и Леденца. Я открыл для тебя ворота «Тенистых акров», и ты вышла. – Он протяжно выдохнул. – А Дарлин никогда бы не вышла. И Джейн тоже.

В дороге я немного поспала – провалилась в глухое забытье сразу же, как гудение адреналина в крови улеглось, – из-за этого мой режим сбился, и я теперь смотрела на луну, словно зверек, ведущий ночной образ жизни. Не сказать, что сейчас я была