Дикая природа - Эбби Джини

всюду росли гигантские цереусы. Такого большого количества кактусов этого вида я сроду не видела. Они прятались у почтовых ящиков, щетинились за припаркованной машиной, от их теней улицы, казалось, были погружены в полумрак. Цереусы разнились по цвету: у одних стебли были ярко-зеленые, у других – как орудийная бронза. Много этих гигантов стояло на страже на церковном дворе. Количество боковых побегов у всех было разное. Некоторые таковых вообще не имели, представляли собой один прямой массивный стебель; другие венчали короны толстых колючих овалов. Несколько цереусов были выше телефонных столбов. Огромное количество кактусов приводило в замешательство. Улицы были пустынными; все попрятались от жары. Место людей заняли кактусы. Город постепенно захватывала огромная, хорошо вооруженная армия растительности.

Такер остановил машину, чтобы залить топливо в бензобак. Пикап он припарковал в тени кафе возле зарослей крапивы. Мы сидели на краю кузова и по очереди пили воду из одной бутылки.

– Каковы правила нашего путешествия? – спросил брат.

Я вздохнула. Мы неоднократно их повторяли, но Такер любил устраивать мне экзамен.

– Всегда платить наличными, – отвечала я. – Рот открывать только тогда, когда к тебе кто-то обратится.

– Что еще?

– Дозволенную скорость не превышать. В магазинах ничего не красть. Не мусорить.

– Правильно. Неукоснительно выполняй элементарные правила, если готовишься нарушить закон. Попадаются обычно на мелочах. – Он пихнул меня локтем. – Я читал про одного парня – он, кажется, устраивал пожары. Так вот, он почти два года благополучно скрывался от правосудия. А потом в каком-то магазинчике спер сладкий батончик, а там была камера слежения. И полиция его наконец-то сцапала. Представляешь? Спалился из-за какого-то батончика.

Я кивнула, вытирая рот тыльной стороной ладони.

– Вот черт! – вдруг присвистнул Такер.

Я глянула на него в удивлении.

– Видишь? – Он показал на что-то через дорогу.

На горячем послеполуденном солнце жарились выстроившиеся в ряд несколько небольших магазинчиков. Перед ними на тротуаре – пожарная колонка, тощий трехрукий кактус и пятнистая собака. Она тяжело дышала, лежа на боку.

– Собаку? – уточнила я.

– За собакой.

Я приставила ладонь козырьком ко лбу, но название на вывеске все равно не смогла прочитать: она отсвечивала на солнце.

– Пора приниматься за дело, – сказал Такер.

Остаток дня мы провели в пикапе, припарковавшись на улочке между двумя мусорными контейнерами. Брат наблюдал за магазином в зеркало заднего обзора, не позволяя мне вытянуть ноги. Я не знала, чего мы ждем – что должно произойти, – а Такер отказывался объяснить. Рядом с одним из мусорных контейнеров высился шестифутовый цереус – неразветвленный зеленый овал, пока еще слишком молодой, чтобы дать боковые побеги. Мне он напомнил крашеное пасхальное вареное яйцо, балансирующее на одном своем конце. Краем глаза я постоянно следила за кактусом, опасаясь, что он вот-вот покатится в мою сторону.

Потом Такер принялся читать мне лекцию. Это действовало успокаивающе на нас обоих. Я удобнее устроилась в кресле. Голос брата обволакивал меня.

Двести пятьдесят миллионов лет назад произошло великое вымирание, начал он. Самое массовое в истории Земли. Сотни тысяч лет назад уровень углекислого газа и метана в атмосфере достиг токсичных значений. Такер рассказывал по памяти, без запинки. Его ум удерживал и грандиозные идеи, и тривиальные. По его словам, в тот период вымерли девяносто шесть процентов видов живых организмов на планете. Все, что есть теперь живого на Земле, развилось из четырех процентов выжившей флоры и фауны.

– На это ушли тысячелетия, – говорил он. – Угадай, сколько времени потратил человек на то, чтобы спровоцировать на планете антропоценовое массовое вымирание? Всего сто лет.

Мое внимание снова привлек кактус у мусорного бака – столб с лысой макушкой, одновременно колючий и гладкий, высотой примерно с человеческий рост. Его луковицеобразный ствол, морщившийся по всей длине, украшали звездчатые пучки иголок.

Такер объяснил, что уровень воды в Мировом океане поднимается быстрее, чем рассчитывали ученые. Меняется структура самой соленой воды – ее химический состав, уровень кислотности. В Калифорнии улитки растворяются на мелководье; в той самой среде, которая некогда была местом их естественного обитания, теперь они оплавляются как свечи. Морское дно испещрено гипоксическими мертвыми зонами. Там нет ни водорослей, ни криля, ничего.

– Давай расскажу тебе про животный мир, – предложил Такер.

– Давай, – сонно пробормотала я. От жары сдавливало грудь, так что трудно было дышать.

На нижнем конце пищевой цепочки, объяснял Такер, находятся растения. Они – источник пищи, от которой зависят все остальные. Следующее звено – травоядные, которые питаются исключительно растениями. Над ними – всеядные животные, потребляющие в качестве пищи и растения, и мелких животных. Выше – плотоядные; они едят только мясо. На самой вершине – хищники высшего порядка. Они охотятся на всех остальных, а на них не охотится никто.

– Люди находятся не на самом верху, – сказал Такер. – Нам нравится думать, будто мы вершина эволюции. Наряду с белыми медведями, косатками и орлами. Но отними у нас наши технологии и оружие, и мы окажемся где-то посередине пирамиды. Я читал статью об этом, еще в ЭКО. Люди находятся на одном уровне со свиньями и анчоусами.

– Со свиньями? – Я удивленно вскинула брови, глядя на него. – В самом деле?

– Попробуй поместить человека вместе с тигром в какое-то закрытое пространство. Без инструментов. Без доспехов и оружия. Только человек и тигр, двое животных. И ты сразу поймешь, где наше место.

Я села ровнее, пораженная этой идеей.

– Это я к тому говорю, – продолжал Такер, – что пищевая цепочка разваливается. Все живое в опасности – простейшие организмы, пчелы, певчие птицы, львы и все, что между ними. И кто в этом виноват?

– Люди, – машинально ответила я.

– Кто вырубает дождевые леса и загрязняет землю?

– Люди.

– Кто охотится на животных забавы ради и держит их в качестве домашних питомцев?

– Люди.

Со лба у меня скатывалась капля пота. Я снова глянула в окно на цереус, и мне показалось, что он теперь стоит ближе.

Внезапно Такер громко, исступленно расхохотался.

– Черт возьми! – вскричал он. – Ты только посмотри!

Его взгляд был прикован к зеркалу заднего вида. Машину он поставил задом к магазину, чтобы скрыть наши намерения, хотя на улице никого не было. Теперь он повернулся в кресле, глядя в заднее окно. Озадаченно хмурясь, я последовала его примеру. Увидела уже знакомые магазинчики. Тротуар с покрытием из спекшейся земли. Увидела пожарную колонку. Синевато-серый кактус с тремя сухопарыми ветвями.

Солнце переместилось, и вывеска в витрине теперь была отчетливо видна. Она представляла собой кусок картона с надписью, сделанной от руки крупными, но неровными буквами. Слова с правой стороны были написаны более убористо, чем в начале каждой строчки.