Французская тропа - Вальдемар Лысяк

Единственное, что стоит перенести из рыцарственности Средневековья в век нынешний – это мягкую прелесть тогдашнего турнира. И перестаньте бредить о спортивном любительстве или – если и вправду желаете его воскресить - посадите на трибунах красивых женщин, чтобы они предлагали спортсменам вместо чека ленточку, окрашенную улыбкой обещания рая. "Tertium non datur"[68].

  

DANSE MACABRE

"Счастлив тот, кто после танца

В райских кущах отдохнет,

И несчастен, кто из круга

Выпав, в аду взопиет"

Фрагмент описания в картине "Танец смерти" из

Костела отцов бернардинцев в Кракове

Бретань, помнящая еще "суды любви", так же хорошо помнит параллельные им по времени "суды божьи" с кровавыми поединками между подавшей иск женщиной и мужчиной-ответчиком. Он – поскольку "женщина, это только половина мужчины" – стоял до половины тела, до пояса, в выкопанной в земле яме и имел для защиты дубовую палку; левая его рука была или же свободная, или же, ради разнообразия этого закона, привязана к поясу. Женщина бегала вокруг него с камнем величиной с кулак, завернутым в платок, что создавало дубинку с мягкой рукоятью. Это был воистину танец смерти, поскольку, когда кто-нибудь из них двоих первым позволил, чтобы у него выбили оружие или ранил, такого сразу же закапывали живьем в этой яме. Сладкая форма средневековой эмансипации…

Эта же земля помнит и другие средневековые танцы смерти, предводительницей в которых была бессмертная дама в белом саване. По церквушкам и часовням остались реликты безумия многовековой давности в виде замораживающих кровь в жилах фресок. Впервые они появились в XIV веке, во Франции, самыми старыми из известных примеров были уже не существующие росписи на кладбище Невинных Младенцев в Париже, 1424 года. Все такие изображения, где бы ни находились, называются "Танец Смерти". В небольшом городке Кермария-ан-Исквит одно из них попалось и на моей тропе.

Кермария-ан-Исквит располагается в нескольких километрах от залива Сен-Брюк. Совершенно типичный городишко – различить их можно только по форме церковной башни. Зато в Кермарии-ан-Исквит имеется "Танец смерти", а это уже громадное отличие. На пальцах обеих рук можно пересчитать живописные памятки старины с подобной темой; всех пальцев нескольких людей хватило бы, чтобы пересчитать их на континенте. В Средние века они появлялись, словно грибы после дождя, только время устроило для себя грандиозную грибную охоту.

Чудовищную волну танцев смерти в средневековой Европе вызвали нарастающие общественные психозы, подкармливающиеся страхом перед концом света, и накручиваемые, словно часовые механизмы, стихийными бедствиями, войнами и выплесками мистицизма. Конец тысячелетия, объявляемый шарлатанами и фанатиками, которые использовали пророчество Иоанна ("Когда же пройдет тысяча лет, будет развязан сатана в темнице своей, и выйдет он") как конец света; и этот же конец тысячелетия возбудил напряжения, которых Европа давненько уже не испытывала, в результате чего он быстро окрасился кровью. Руль Глабер в своей хронике тысячного года так описывал тогдашнее одичание: "Люди яйцом или яблоком приманивали детей, чтобы пожрать их (…) голод был такой, что человеку даже звери не были так страшны, как другой человек (…) некий человек продавал на рынке в Турнусе человеческое мясо словно обычную еду".

Голод этот был вызван тем фактом, что толпы людей бросали работу и, ничего не видя, шли, куда глаза глядят, опустошая земли, и так уже опустошенные войнами. 1000 год прошел, а мир продолжал существовать, только это мало что изменило. Все больше людей не выдерживало шока и ударов от болезней и военного зверства. В конце концов, даже дети начали бросать дома, объединялись в дикие стада и направлялись к неизвестной цели, к царствам справедливости, расположенным где-то за горизонтом.

В XIII веке появились бичующиеся. Они были продуктом напряжений и шоков, о которых шла речь выше, а так же уверенности в том, что "черная смерть" (зараза) и войны – это кара, посланная Богом, поэтому нужно Бога умолить безжалостным покаянием. По дорогам всей Европы в испарениях ладана тянулись процессии безумцев, бичующих свои обнаженные тела, попеременно поющих набожные песни и воющих от боли, возбуждаемых христианскими дервишами и захватывающих за собой обитателей городов и деревень. Отсюда было уже очень близко до танцев смерти.

В средине XIV века произошло сопряжение трех основных несчастий тогдашней Европы: безумствовала столетняя война, началась и быстро распространялась чума (1348 – 1351), а тут еще и всеобщий голодомор. Несчастные объединялись в толпы, которые вскоре охватила неведомая до сей поры эпидемия танца. Это, как раз, и был танец смерти. Охваченные всеобщим сумасшествием люди танцевали, держась за руки, на полях и трактах, на кладбищах и в церквях, очень часто бичуя себя при этом до крови, молясь или же ужасно богохульствуя, у многих случались слуховые и зрительные галлюцинации. Так танцевали они до полного упадка сил, после чего в конвульсиях и спазмах валились на землю, рвали на себе и других одежду и кожу, пока, наконец, не умирали в страшных муках. Понятно – большая часть танцоров умирала не от самого танца, но от заразы, голода или ран. Потом такие танцы начали инсценировать – толпа плясала вокруг телеги, на которой сидела фигура, изображающая смерть. Наконец эти танцы проникли в театр – в 1449 году бургундский герцог устроил спектакль "Танец смерти" в своем дворце в Брюзге. Эхо таких пробуждающих ужас церемоний можно обнаружить в народных обрядах еще и сегодня. Так или иначе – предводителем всех этих карнавалов была белая дама с косой, и именно так начали представлять танцы смерти французские художники.

Из Франции тема проникла в Швейцарию и Германию, потом в Англию, Польшу и другие страны Европы. В часовнях, соборах и монастырях рисовали смерть поначалу в виде мумифицированного, высушенного трупа, начиная же с XV века – в виде скелета, классическое изображение которого представил Гольбейн младший в знаменитой серии гравюр по дереву, названной "Танец смерти". Источники такой аллегорической персонификации следовало бы искать в скелетах, которых можно увидеть на позднеримских саркофагах, а так же на фресках в Куме и Помпее. Среди более молодых источников упоминают "Триумф смерти" – приписываемую Орканьи фреску в пизанском Кампо Санто.

Еще больше версий существует относительно этимологии для французского названия "danse macabre", которое переводится как "танец смерти",