Французская тропа - Вальдемар Лысяк

любви прекрасных дам, которым они служили или желали

служить? (…) Было когда-то время великолепное и весьма

счастливое, ибо, если сделали что-то ради любви своих

дам, дамы их, вовсе не неблагодарные, умели их

хорошенько вознаградить, когда приходилось им

встретиться (…) После чего возникает здесь один вопрос:

почему же девы столь обожают отважных самцов? (…)

Бывают даже такие девы, что любят они тех людей, столь

одаренных мужественностью, ибо кажется им, что, сколь

храбры они во владении оружием в ремесле Марса, столь

умелы они и в делах Венеры."

Брантом "Жития озорных дам"

Покинув Мон-Сен-Мишель, я кружил по Бретани. Понторсон, Дол, Параме, Сен-Мало, Динар, Динан, Антрен, Фожере и, наконец, Лас Реннес. Меланхоличная страна, и люди не такие, как во всей остальной Франции – влюбленные в свою этническую тождественность, сильную, ибо основанную на романтическом кельтизме. В бретонских деревнях, особенно же в западной части Регина, до сих пор разговаривают по-кельтски.

Именно здесь в XII веке родился столь существенный для развития европейской культуры "бретонский сюжет" – фантастический мир кельтских легенд и символов, которые можно найти в рассказах о Тристане и Изольде, о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола, о Граале…

До нынешнего дня по замкам звучат отголоски рыцарско-любовного рассказа "бретонского сюжета" и здешних "chansons de geste" – рыцарских поэм, перенесенных в Средневековье армориканскими бродячими певцами[61]. Отсюда же вышел, во славу Бретани, отряд самых знаменитых французских рыцарей под предводительством дю Гесклена[62]. Здесь на придорожных лугах еще слышен топот тяжелых жеребцов, и блестят на солнце склоненные копья рыцарей, прекрасные дамы из турнирной ложи посылают закованным в железо кавалерам чудесные улыбки-послания бесстыдных обещаний. Все это мираж. Когда раскроешь глаза и уши, до тебя доходит, что это всего лишь скачка играющегося коня, а отблеск – это всего лишь мотылек, коснувшийся твой щеки, а улыбка – только эхо твоих воспоминаний… А жаль.

На склонах Мон-Сен-Мишель меня очаровал городок из прошлого, а в нем – дом супруги дю Гесклена. В столице Бретани, Ренне, сохранился – несмотря на чудовищный пожар, практически уничтоживший город в 1720 году – небольшой квартал с подобной патиной. Несколько узеньких улочек вокруг собора, в том числе, не без гордости соседствующие одна с другой улицы дю Гесклена и Дам. Рядом с ближней, касающейся задов собора улицы Гюйом, снова дом дю Гесклена -0 широкий, двухэтажный, с крестовым деревянным скелетом на фасаде, два входа, кривые оконны проемы, резные детали, выломы, плесень, старина. Но не настолько седая, чтобы поверить, что он жил в этих стенах. Этот дом был возведен в XVI веке, в то время как великий Бертран умер в XIV веке. Кто сосчитает все эти дома, фабрикованные легендой, сегодня же подкрепляемой туристическим промыслом; дома, о которых даже и не ведали те, которым им приписывают? В Новом Орлеане имеется дом Наполеона, в котором он, якобы, жил и умер после бегства со Святой Елены; в Лондоне – дом Шерлока Холмса… Символы, что гораздо сильнее реалий. И слава Богу!

Стоял 1338 год. В Ренне как раз происходил крупный рыцарский турнир, предназначенный сделать еще более торжественной свадьбу Карла Шатильонского, графа де Блуа с Жанной де Понтьевре. Зажатый в толпе восемнадцатилетний парень горящими глазами следил за поединками. Юноша был переполнен отчаянием, поскольку уже знал тайники этого искусства, но не был рыцарем и не имел снаряжения, а в толпе находилась девушка, поцелуй которой ему хотелось бы добыть собственной победой. Из отчаяния родилась воистину безумная решительность – внезапно юноша бросился к выезжавшему с площади рыцарю и начал умолять его сделать совершенно невозможное: дать на время коня и доспехи. И случилось чудо. Возможно, этот рыцарь должен был что-то парню и обещал оказать ему услугу, а в обычае рыцарей, как и в кодексе чести самураев: "Сдержать слово, даже если дал его псу", а, может, его просто тронула запальчивость юноши. И он дал ему доспехи и коня. Через полчаса на турнире появился никому не известный боец и уже в первой стычке сбил на землю одного из самых знаменитых рыцарей. В двернадцати последующих поединках таинственный победитель расправился с дюжиной рыцарских звезд, возбуждая среди зрителей небывалый энтузиазм. В последнем столкновении копье противника сорвало его забрало, и тогда присутствующий на турнире Робер дю Гесклен узнал своего сына, Бертрана, которому перед тем запретил выезжать в ренн. Перень не выдержал и тихонько выбрался из дома, за поцелуем. Домой его отвезли в славе. Так родилась новая великая звезда французского оружия – Бернар дю Гесклен.

Но пока что еще не рыцарства. Рыцарем было стать нелегко, и победа в турнире еще не давала права на столь серьезное отличие, как посвящение в рыцари. Рыцарь имел право садиться за королевский стол, что запрещалось даже сыновьям и братьям монарха, пока те не станут рыцарями! Дю Гесклен с момента турнира в Ренне ожидал посвящения целых шестнадцать лет!

В течение этих шестнадцати лет он доказывал, что достоин. С 1341 года сражался за Бретань на службе у Карла де Блуа. И сражался исключительно, его боевой клич: "Notre-Dame du Guesclin!" замораживал кровь в жилах неприятеля, его деяния обрастали легендами. Еще до того, как Баярд один задержал две сотни испанских всадников на мосту Гарильяно (1503 г.), дю Гесклен с двадцатью воинвами всю ночь сражался под стенами Ванна проти двух тысячной армии неприятеля. Своего он дождался в 1354 году. За уничтожение английского отряда под Монмуран он был посвящен в рыцари.

Замок Монмуран расположен в 30 километрах к северо-западу от Ренна. Нужно ехать на Хед, затем свернуть налево, и прямиком в Монмуран. Вид удивительный: толстую средневековую башню (XII век) и въездное укрепление с донжоном (XIV век) с подъемным мостом объединяет жилая резиденция XVIII века, заменившая средневековую куртину. Внутри практически все является наследием после времен дю Гесклена: даже часовня в стиле пламенеющей готики, подвязанная к внутреннему фасаду, тоже является наследницей той, в которой Бертран опустился на колено перед Карлом де Блуа, что бы тот трижды ударил его по плечу плашмя мечом и произнес: "Во имя Господа, святого Георгия и святого Михаила, посвящаю тебя в рыцари. Будь храбрым и верным!" В той же самой часовне он взял в жены, после смерти Теофании Рагуенель, родственницу Карла, Жанну де Лаваль, которая принесла ему Монмуран