Властелин Атласа - Колин Фалконер

знали, чем он занимается, когда его нет рядом. Джордж всегда предполагал, что он проказничает, ворует хлеб или сладости с лотков в медине. Когда они спрашивали его, как он проводит дни, он всегда опускал глаза и бормотал какой-то неразборчивый ответ.

Сколько раз они его предупреждали? И он обещал им, клялся Пророком, что никогда, никогда, никогда больше не вернется в гарем.

Когда Гарри увидел, как он перелезает через высокую стену и ловко спрыгивает во двор с другой стороны, он отшвырнул трубку и вскочил на ноги, возмущенный, дрожа от ярости. Дело было не только в том, что мальчик снова нарушил свое обещание; он знал, что Амастан велит его выпороть, а то и хуже, если его поймают во второй раз.

Он сбежал по узкой лестнице, увидел, как мальчик крадется по коридору, — можно ли выглядеть еще более воровато? Гарри встал за колонной и, когда мальчик проходил мимо, схватил его за капюшон джеллабы и развернул.

Му взвизгнул от испуга.

Гарри присел на корточки, чтобы оказаться с ним на одном уровне, и тряс его за плечи, пока у того не застучали зубы.

— Будь я главным евнухом, ты знаешь, что бы сейчас было. Знаешь?

Му уставился на него широко раскрытыми глазами. Это его по-настоящему напугало, по крайней мере, он на это надеялся.

— Ну, знаешь?

— Я ничего не делал, — сказал он, — совершенно предсказуемая ложь.

— Я видел, как ты перепрыгнул через стену в гарем. О чем ты, черт возьми, думал?

— Не говорите каиду!

— Почему нет? Ты же знаешь, что он сделает, правда? Он выставит твою голову на стену для украшения. А теперь скажи мне, почему это должно волновать меня или саида Джорджа.

Шарканье ног. Мальчик был неисправим.

— Женщины дрались.

— Что?

— Красивые женщины. Некоторые из них дрались, таскали друг друга за волосы.

— Ты не должен за ними подглядывать.

— Это не моя вина! Вы сказали мне быть вашим шпионом. Когда я их услышал, я должен был пойти и посмотреть!

— Скажи мне, что ты больше так не будешь. — Он не поднимал глаз, поэтому Гарри взял его за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. — Обещай!

— Обещаю.

— Клянешься?

— Клянусь.

— Послушай моего совета. Я и сам был маленьким негодяем в твоем возрасте. Я думал, что я умный. Ты ведь думаешь, что ты умный, правда?

— Нет, саид!

— Да, думаешь. Ты думаешь, что ты умнее всех, думаешь, что тебе все сойдет с рук. Но это не так. Однажды жизнь тебя догонит, Му. Поверь мне, это правда.

Голова опущена, вид торжественный — хорошая имитация раскаявшегося мальчика. Гарри это ни на мгновение не обмануло. Он отпустил его, и тот бросился бежать.

— Му!

Он остановился и обернулся.

— Из-за чего дрались твои красавицы?

— Я слышал, как одна из них снова и снова кричала имя Здана. Они дрались из-за той, которую звали Нур.

— Почему?

— Не знаю.

Нет, так дело не пойдет. Гарри схватил его за капюшон и потянул назад.

— Му, я должен тебя кое о чем спросить. Это важно. Ты понимаешь разницу между правдой и… ну, тем, что говорят, чтобы понравиться людям и привлечь их внимание?

— Да, — медленно произнес он, хотя, казалось, не был уверен.

— Ты сказал Джорджу, что видел, как Здан вошел в гарем. Это было неправдой, да?

— Правда! Клянусь!

— Никто не может войти в гарем каида, кроме самого каида.

— Я не просто так это сказал. Это правда!

— Хорошо. — Гарри встал, но продолжал держать мальчика за джеллабу. — Если я еще раз увижу тебя там, я от тебя отрекусь. Понимаешь? Я не возьму тебя с собой в Англию, никогда. Будешь спать один в медине. Ты понял?

Он кивнул.

И убежал. Гарри надеялся, что напугал его достаточно, чтобы отбить охоту повторять это снова. Впрочем, в прошлый раз он думал то же самое.

Он задумался о словах Му, о том, что тот якобы видел. С какой стати женщины в гареме Амастана дерутся из-за Здана? Это не имело никакого смысла.

41.

Прибыл караван, проделавший путь через пустыню из самого Тимбукту. Здан сказал им, что это один из самых больших караванов, что они видели за долгое время; в нем было золото, слоновая кость, страусиные перья, перец и, конечно, рабы.

Ах, рабы. Гарри видел их, несчастных созданий, которых вели по улицам к фондукам — вереницы шаркающих, жалких людей в тяжелых цепях. Даже когда их не было видно, их можно было учуять; казалось, смрад от них, словно саван, навис над всем городом. Он представил, что девушки в гареме, главный евнух и даже собственная Черная гвардия султана — все они когда-то прошли этим путем.

Их охраняли воины-туареги, Синие Люди с далекого юга, из тех мест, что Здан называл «землей миражей». Они носили тюрбаны и одеяния, окрашенные в насыщенный синий цвет краской из средиземноморских морских ежей. Но краска была нестойкой, и от пота она стекала с хлопка на лица, окрашивая кожу в цвет индиго. Это придавало им устрашающий вид. Даже Гарри содрогнулся, увидев, как они шествуют по медине.

Проводниками каравана были в основном берберы, люди, знавшие зыбучие пески Сахары так же хорошо, как извозчики кэбов — закоулки Сохо и Степни.

Люди хлынули в город, чтобы встретить караван. Они привезли на ослах корзины с оливками и финиками, на верблюдах — плиты соли, все, что можно было обменять: кожу, шелк, ржавые мечи. Он видел людей всех мастей: смуглых бородачей из Суса и Драа, суданцев и сенегальцев с кожей, блестящей и черной, как уголь. Даже отсюда, с высоты, он слышал шум — приглушенный рев их непрерывного торга.

Он заметил кого-то в переулке под стенами; его быстрые, вороватые движения привлекли внимание. Это был Здан. Он еще раз оглянулся через плечо и скрылся в переулке.

Куда это он направляется?

Рыночная площадь в медине преобразилась: рядами выстроились белые шатры и лавки, а улочки и базары кишели тюрбанами, чадрами и крестьянскими платьями. Здесь были фермеры из долин, кочевники с орехово-коричневыми лицами и кривыми кинжалами за поясами, крестьянки с корзинами фиников и мисками тыкв и лука. Продавали мыло, ковры, свежеосвежеванные овечьи головы, а обезьянки в маленьких красных курточках выступали за монеты.