Властелин Атласа - Колин Фалконер

class="p">Он огляделся. Нижний этаж касбы был зернохранилищем; у дальней стены громоздилось несколько мешков, до обидного мало — он понял, что, прояви Амастан терпение, он мог бы взять их измором.

Он посмотрел на лестницу. Здоровяк и остальные стражники сбежали туда. Он вложил еще один патрон в винтовку, взвел курок и бросился за ними.

36.

Несмотря на суровый средневековый вид снаружи, верхние этажи касбы походили на будуар. Расписные кедровые балки покоились на панелях из узорчатой лепнины. По обе стороны от лестничной площадки тянулись длинные ниши, закрытые алыми дверями, расписанными золотыми арабесками и вазами с весенними цветами. Каждая из сумрачных комнат была устлана шелковыми коврами и диванами. В темных углах светились жаровни, благоухая сандалом.

Гарри ждал на площадке, вглядываясь в тени, напряженно вслушиваясь в каждый шорох. Где они?

Он услышал крик за спиной.

Из одной из комнат выскочил стражник и бросился на него, размахивая кривым мечом. Гарри обернулся, вскинул ружье и выстрелил.

Человек замертво упал к его ногам.

— Ложись, — сказал бербер рядом с ним и вскинул винтовку, целясь прямо в него.

Гарри пригнул голову и развернулся. Он увидел, как здоровяк в тюрбане с двумя стражниками бросился к лестнице. Звук выстрела так близко к уху оглушил его. Один из стражников упал, хватаясь за ногу и роняя меч. Еще один бербер взбежал по лестнице из зернохранилища. Он подбежал и прикончил раненого стражника ножом, перерезав ему трахею и шейные вены, словно забивал козу на ужин для своей семьи.

Он вытер кровь с лезвия о свою одежду и спихнул мертвого вниз по лестнице, где тот ужасно раскинулся на коврах.

Гарри перепрыгнул через него и последовал за бербером вверх по лестнице на следующую площадку.

Факелы бросали на стены длинные тени. Гарри ждал на площадке, пытаясь вложить еще один патрон в винтовку; его правая рука была теперь почти бесполезна, даже для того, чтобы удержать оружие, и он уронил патрон на ступеньку.

Он зажал винтовку под правой рукой и левой пошарил в кармане брюк в поисках другого патрона.

Он услышал крик; бербер впереди среагировал слишком медленно, один из стражников выскочил на площадку, и острие его меча вонзилось ему в грудь, пригвоздив к стене.

Гарри все еще пытался перезарядить винтовку; стражник мог бы пронзить и его, но не мог высвободить меч — тот застрял в мышцах и хрящах. Ему пришлось упереться пяткой в грудь умирающего бербера, чтобы получить рычаг, и к тому времени, как он снова был готов, Гарри уже зарядил винтовку и выстрелил ему в голову левой рукой.

— Боже, прости меня, — пробормотал Гарри, открыл затвор, снова зарядил.

«Проклятая рука».

Ему пришлось упереть дуло в одну из каменных ступеней, зажать приклад под мышкой, снова заряжать — теперь все левой рукой. Правая уже начинала покрываться волдырями, она распухла и сочилась, словно он опустил ее в кипяток. Даже держать приклад винтовки было мучительно.

Он опустился на колени рядом с раненым. Из раны в груди пузырилась пенистая кровь. Меч, должно быть, пробил легкое. Смертельно.

Он услышал скрип половицы, обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть гиганта в синем тюрбане, несущегося на него с огромным мечом, занесенным над головой. Он вскинул винтовку и мог бы покончить с этим, но механизм заклинило; он нажал на спусковой крючок раз, другой — винтовка не стреляла. Он едва успел поднять ее над головой, чтобы приклад принял на себя всю силу клинка, когда тот опустился.

Удар отбросил его на другой конец площадки.

Это был Бу Хамра.

Здоровяк посмотрел на винтовку. Патрон застрял в затворе, теперь она не выстрелит, пока он его не извлечет. Он был во власти Бу Хамры.

И пощады не будет, не так ли?

Бу Хамра посмотрел на раненого бербера, захлебывающегося собственной кровью. Он на мгновение насладился этим зрелищем. Он снова посмотрел на Гарри, сделал еще шаг, еще один, еще, и Гарри попятился по коврам, пока не уперся спиной в стену и не понял, что он в ловушке.

— Англичанин, — сказал Бу Хамра.

Так вот он какой, Антихрист Магриба.

Гарри не мог решить, красив он или чудовищен; все в нем было чрезмерно большим: его тело, губы, нос, зубы — крепкие белые зубы. Краска индиго, потекшая с его тюрбана и окрасившая лоб и щеки, легла неровно и делала его вид еще более тревожным.

Он, казалось, медлил с развязкой.

— Ты мог бы мне пригодиться, — сказал он. — Если бы только у меня было больше времени.

Раздался громкий треск.

Пуля ударила в кирпичи в нескольких дюймах от головы Бу Хамры, срикошетила по площадке, откалывая куски кладки. Она попала в керамическую вазу в тридцати футах от них и разнесла ее вдребезги.

Гарри посмотрел на лестницу. Там стоял Рыжебородый, с винтовкой у плеча. Как он мог промахнуться оттуда? Рыжебородый резко открыл затвор, пытаясь вставить другой патрон.

Гарри вскочил на ноги, бросился на здоровяка, тот рубанул его наотмашь, и эфес меча ударил его по щеке, отчего голова стукнулась о стену. Он упал, успев поднять голову лишь на мгновение, чтобы увидеть, как Бу Хамра бежит по коридору к одной из боковых комнат, а Рыжебородый несется по лестнице за ним.

И он потерял сознание.

37.

Гарри открыл глаза. В черепе пульсировала тошнотворная боль, он повернулся на бок, и его вырвало. Он попытался сообразить, где он. Почему он не в своей постели, не слушает призыв муэдзина к молитве, где горы, запах ослиного навоза.

Ах да. Теперь он вспомнил.

— Он очнулся, — сказал кто-то.

Ему на мгновение показалось, что наступило утро, — все небо, казалось, пылало. Он поморщился от запаха гари и вспомнил, что они подожгли медину.

— Гарри?

Перед глазами поплыло лицо.

— Джордж?

— Он жив? — спросил другой голос. — Поразительно.

— Крови много.

— Он разбил голову о стену, когда падал.

— Что у него с рукой и предплечьями? — сказал еще кто-то. — Похоже на чуму.

— Муравьи, — пробормотал Гарри.

— Огненные муравьи? Уж лучше бы меня из пушки выстрелили. — Он узнал этот голос. Это был Здан.

— У тебя есть что-нибудь, что я могу ему дать? — спросил Джордж.

— Немного уксуса, — сказал Здан. — Того, чем мы чистим пушки. И чистую белую тряпку.

—