Кинжальщики. Орден низаритов без легенд и мифов - Вольфганг Викторович Акунов

итоге мирные переговоры были сорваны. В качестве ответной «акции возмездия» низариты не преминули напасть на город Казвин, перебив там четыреста жителей. Естественно, султан Махмуд не смог стерпеть столь обильного пролития «саббахитами» крови его верноподданных и, в свою очередь, направил на Аламут карательную экспедицию, оказашуюся не более успешной, чем предшествующие. Другая карательная экспедиция, направленная против Ламасара, властителем Иракского султаната сельджуков, также ничего добиться не смогла.

Это была фактически последняя военная кампания владыки Иракского султаната сельджуков Махмуда против ордена «эзотериков». Султан скончался в 1131 году. Неудивительно, что, как и всегда в подобных случаях, среди претендентов на освободившийся престол началась беспощадная грызня, давшая иранским низаритам новый шанс восстановить свое поколебленное могущество. Очередной «раунд» борьбы сельджукской знати за престол продолжался дольше большинства ее предыдущих «раундов» (стать новым султаном было суждено, в конце концов, брату умершего Махмуда – Масуду). Одним из «сильных мира сего», попытавшихся воспользоваться ею для удовлетворения своих собственных амбиций (а таких было немало) стал аббасидский халиф Багдада аль-Мустаршид-биллах. Багдадский халифат, утративший прежнюю силу много лет тому назад, превратился к описываемому времени в не более чем отдаленное подобие того, чем он был когда-то. Аль-Мустаршид-биллах решил восстановить былую силу пришедшего в упадок халифата, вступив в военно-политический союз с коалицией боровшихся против своего султана мятежных сельджукских эмиров. Однако начатая ими война завершилась победой султана и полным поражением аль-Мустаршида-биллаха. Он был пленен султаном Масудом и в 1135 году привезен, в качестве пленника, в город Марагху. Марагха была знакома с низаритами не понаслышке – как-никак, правитель этого города был за некоторое время до прибытия туда «подконвойного» халифа убит низаритским «кинжальщиком»…

Многие, включая поседелого в боях ветерана усобиц султана Санджара, дяди и формального сюзерена султана Масуда (как, несмомненно, помнит уважаемый читатель, официально считалось, что Масуд правит своим Иракским султанатом в качестве наместника Санджара), ходатайствовали перед султаном Масудом за плененного тем халифа Багдада, прося не наказывать его слишком строго. Все-таки тот продолжался считаться повелителем правоверных и их высшим духовным главой… Султан милостиво согласился не причинять халифу вреда и хорошо с ним обращаться. Тем не менее, пленник был помещен под строгим надзором в военном стане Масуда. В скором времени в султанский стан проникла группа террористов, совершивших групповое нападение на аль-Мустаршида-биллаха. Двадцать четыре (!) набросившихся на багдадского халифа «кинжальщика», убив двух халифских прислужников, попытавшихся помешать террористам и прикрыть «предводителя прововерных» своими телами, нанесли аль-Мустаршиду двадцать пять (!) колото-резаных ран, выпустив ему кишки, отрезав ему нос и, в довершение всего, отрубив ему голову… Тело халифа багдадского было буквально истерзано в клочья…Нападение было совершенно неожиданным, но стража, охранявшая халифа, оказалась явно «не на высоте» и действовала совершенно не адекватно ситуации, пока халиф был еще жив и боролся за свою жизнь. А вот когда он был уже мертв, приставленная к нему султаном охрана погналась за обратившимися в бегство террористами и даже убила некоторых из них (не позаботившись захватить никого из убийц багдадского халифа живыми для допроса)…

Многие современники убийства халифа аль-Мустаршида-биллаха, в ходе разгоревшихся вокруг возможной подоплеки его ужасной гибели споров и дискуссий, высказывали свои сомнение в том, что покушение было совершено низаритами. В самом деле, у султана Масуда не было ровным счетом никаких других причин заботиться о безопасности своего пленника-халифа, кроме, разве что, стремления сохранять добрые отношения со своим «заклятым другом» султаном Санджаром. И потому многие современники теракта допускали, что инициатором и «заказчиком» убийства повелителя всех правоверных вполне мог быть и сам султан Масуд. Или, что султан был повинен, во всяком случае, в небрежной организации охраны безопасности жизни плененного им халифа в своем военном стане, хотя прекрасно знал, что суннитский халиф не мог не быть ненавистен измаилитским радикалам «по определению». Мало того! В причастности к покушению на халифа аль-Мустаршида-биллаха подозревали и самого султана Санджара, причем настолько, что, к примеру, Джувейни счел необходимым заступиться за Санджара: «Из этого примера (адресованной Санджаром своему племяннику султану Масуду просьбы обращаться с плененным тем халифом Багдада со всем почтением – В. А.) можно представить себе, как благочестив был султан Санджар и насколько чиста была его вера. <…> Некоторые близорукие люди и враги дома Санджара объявили их (Санджара «и иже с ним» – В. А.) виновными в этом происшествии. Но <…> доброта души султана Санджара и чистота его сердца, проявившиеся в том, что он следовал ханифитской (ханифизм – один из четырех основных толков суннитского течения в исламе – В. А.) вере и законам шариата (мусульманского права – В. А.) и укреплял их, его почтение ко всему связанному с халифатом (суннитским халифатом Аббасидов – В. А.) и его сострадание и участие слишком очевидны и явны, чтобы выдвигать подобные грязные и клеветнические обвинения против этого человека, который был источником милосердия и ключом сочувствия»…

Независимо от истинности или ложности всех версий касательно заказчиков и исполнителей убийства аббасидского халифа (при том, что низариты, как мы помним, были излюбленными «козлами отпущения», которых обвиняли чуть ли ни во всех убийствах, совершаемых в то время, как в иранском, так и в «левантийском» регионе), в Аламуте после получения известия о гибели «владыки правоверных» от кинжалов и ножей убийц, воцарилось всеобщее ликование. По установившейся среди низаритов доброй традиции, празднества длились семь дней и семь ночей. Возможно, низариты, даже если они не стояли за терактом, поспешили «примазаться к чужой славе», приписав убийство халифа-суннита себе, дабы «без драки попасть в большие забияки».

«Темна вода во облацех», как говорили в подобных случаях наши древнерусские предки…

В годы правления Кийя Бузург-Умида низаритским орденом число совершенных «фидаинами» убийств было значительно меньше, чем при Хасане ибн Саббахе (хотя некоторые из убитых при Бузург-Умиде «нечестивцев» были весьма высокопоставленными деятелями «дар-аль-ислама»). Большую часть своего правления Бузург-Умид посвятил сплочению, консолидации и укреплению позиций «эзотериков» в их дейлемской базе и в ее округе. Дело в том, что в этом крайне беспокойном регионе действовала, наряду с «батинитским» орденом, враждебная ему влиятельная шиитская группировка – упоминавшиеся выше «пятеричники»-зейдиты, ожесточенно соперничавшие с низаритами в борьбе за влияние на местное население и власть над ним. В 1131 году зейдит по имени Абу Хашим объявил себя имамом измаилитов. Надо ли говорить, что его дерзновенные притязания были отвергнусты низаритами как «еретические»?

«Худжа» Кийя Бузург-Умид, не мешкая, взялся за искоренение этой новой «зейдитской ереси». Он буквально засыпал Абу Хашима гневными посланиями, в которых порицал нечестивца за его ложные притязания и предупреждал, что за столь кощунственные действия тому придется