Азимут между пламенем и порчей - Павел Николаевич Корнев

— Блеск? — озадачился я.

— Это как шквал, только в заданной точке взрывается. А вот что они за апогеи к атрибутам нарастили — не говорят.

— Второе колено у них — обычная обжигающая аура, — сказал Огнич и пренебрежительно усмехнулся. — Энергии жрёт море, а толку мало.

— Это как посмотреть, — не согласился с ним Дарьян.

Вот как-то так остаток пути и прошёл, а уже на подлёте к Холму из низких облаков навстречу нам вынырнули крохотная яхта и трёхмачтовый летучий корабль побольше — пусть и не дотягивающий размерами до нашего судна, зато с орудийными портами.

Замелькали сигнальные флажки, второй помощник капитана приник к подзорной трубе и сказал:

— Требуют назваться и лечь в дрейф. На яхте герб семьи Трёх ветров, корвет идёт под флагом школы Бирюзового водоворота.

Шалый аж зубами от досады скрипнул.

— Продолжать движение прежним курсом! — объявил он.

Капитан вздохнул и не преминул отметить:

— Нам не дадут высадить десант. Не говоря уже о том, что в предстоящем бою мне понадобится на борту весь экипаж!

Священник спорить не стал и скомандовал:

— Тогда готовьтесь! — А затем развернулся и хлопнул в ладоши. — Братия! Наш выход!

Огнич не удержался и досадливо ругнулся, а после заявил:

— Я же говорил!

Слушать его не стали, подбежали к Шалому. Тот указал на ковры-самолёты:

— Занимайте места!

Все нерешительно замялись, а вот я не колебался ни единого мгновения — первым ступил на летающую тряпку и опустился на колени, примеряясь к петлям для ступней.

— Если кто желает на этом корыте в бой пойти — ваше право. Я сваливаю!

Парни тотчас засуетились и начали спешно занимать места. Отец Шалый присоединился к нам, следом прибежали три аколита, коим и полагалось управлять коврами-самолётами, а последним в дюжине стал командир одного из штурмовых звеньев.

— Ждём! — объявил священник. — Взлетать по команде!

Аколит невозмутимо кивнул, а вот что у Огнича, что у Дарьяна рожи сделались кислее некуда. Да чего уж греха таить, я и сам крепко пожалел, что по собственной воле в эдакую авантюру ввязался. Ежели с такой высоты грохнемся, то костей не соберём, никакая магия уцелеть не поможет!

Корабль продолжал лететь прежним курсом, навстречу ему выдвинулась яхта под флагом семьи Трёх ветров, а корвет водоворотов замедлил ход, явно намереваясь прикрыть союзников артиллерийским огнём и дальнобойной магией. Изрядная часть нашей команды поднялась на верхнюю палубу, адепты встали кружком и взялись за руки — от них пахнуло жаром будто из распахнутой топки.

Шалый приподнялся и крикнул:

— Передавай общую готовность!

Обращался он к слушающему бездну, и кружившая над тем призрачная звезда остановилась, выжженый на палубе пентакль разом заполонила белизна астрала, а дальше от кружка адептов в двигавшуюся встречным курсом яхту ударил огненный луч. Ту прикрыла сизая сфера, и пламя расплескалось, но не развеялось, а охватило огненными щупальцами, сдавило и… сдвинуло! Сдвинуло и сгинуло!

— Всем держаться! — донёсся до меня мысленный окрик капитана, а дальше наше судно резко ускорилось. Окованный металлом форштевень проломил ослабленную огненными чарами защиту, чтобы миг спустя врезаться в яхту и развалить её надвое. Вниз полетели обломки и люди — живые и уже не очень.

Заскрипело дерево, но тряхнуло корабль не так уж и сильно, а миг спустя уже и вокруг нас самих чистейшим оранжем вспыхнула защитная сфера, которая начала принимать на себя полетевшие от корвета боевые арканы.

— Ходу! — скомандовал Шалый, и я ещё успел заметить, как взмыл вверх флаг школы Пылающего чертополоха, а дальше ковёр-самолёт поднялся над палубой и скользнул за борт.

Черти драные! Понеслись!

Летающий половик лишь самую малость прогнулся под тяжестью тела, но меня всё равно пробрало до самых печёнок от одного только взгляда на город с высоты птичьего полёта. Дальше — вниз! Вниз, вниз, вниз!

— Держитесь!

Ковёр-самолёт клюнул носом, камнем рухнул к земле, и в лицо немедленно ударил ветер — глаза наполнились слезами, засвистело в ушах, сорвало с головы капюшон. Встречный поток воздуха едва не переборол удерживавшие на месте чары, и я вцепился в петли что было сил, аж пальцы заныли. Улицы вмиг приблизились, мелькнули крыши домов и печные трубы, но парнишка-аколит и не подумал остановить падение и выровнять полёт. Возможно даже, сделать этого попросту не мог!

И — жахнуло! В небесах громыхнуло, ядра промчались над нами, одно из них прошло всего-то на расстоянии вытянутой руки. Брызнула обломками черепица, а следом мелькнуло облако магической мороси, но — выше! Ковёр-самолёт в один жалкий миг упал от мансарды до цокольного этажа и вышел из пике самое большее в аршине от мостовой. Меня вдавило в ткань с такой силой, что из лёгких вырвался сдавленный сип, а в глазах помутилось, но — не зацепили землю, понеслись над улицей, уцелели!

— А-а-а!

Кто-то заорал от избытка чувств — и как бы ещё не я сам! — прохожие начали шарахаться и укрываться в переулках, где-то неподалёку зазвенели колокола и почти сразу звон стал доноситься и с других направлений. Ковры-самолёты устремились к центральным кварталам Холма, то взмывая на уровень второго этажа, когда требовалось миновать кативший по дороге экипаж, то вновь снижаясь. Меня начало сдувать, но упёрся ступнями в кожаные петли и удержался, ощутил нечто сродни восторгу.

Вот это скорость! Куда там паровозу!

Летим!

— Сзади! — заорал вдруг Огнич.

Я оглянулся и увидел, как в хвост нам пристраивается упавший с небес тайнознатец. Крыльев у него не было, и больше всего преследователь напоминал комету — только не огненную, а состоявшую из вытянутого облака воды. Формой то походило на магического ската и неслось над мостовой ещё даже быстрее нас.

А мы — замыкающие! Вот-вот нагонит!

Влипли, черти драные! Влипли!

Летевший первым ковёр-самолёт повернул на соседнюю улицу, следом начал заходить в крутой вираж второй, тут-то в погоню за нами и метнулась целая стая магических рыбин. Атакующие арканы в один миг приблизились, но, прежде чем успели рассыпаться и ударить с разных сторон, Огнич перехватил их шаровой молнией.

Сверкнуло! Цепь разрядов соединила враждебные заклинания, и те потеряли стабильность, взорвались и расплескались искрящимся кипятком. Миг спустя меня вдавило в ковёр — едва не зацепив карниз, мы пронесли в пяди от углового особняка и лишь каким-то чудом вписались в поворот, ушли