Азимут между пламенем и порчей - Павел Николаевич Корнев

ею в край пролома, только поэтому и не переломал себе ног, утянутый вниз водой, а вырвался из цепких объятий потока между полом и потолком, чтобы зависнуть и отцепиться, самостоятельно спрыгнуть вниз. Сразу прикрылся обжигающей аурой, и угодившие в порченое пламя пули развеялись безвредным прахом.

— Именем Царя небесного! — гаркнул я. — Остановитесь!

Ни на что особо не рассчитывал, но окрик своё действие всё же возымел: пальба разом стихла, да и тайнознатец с глазами штормового моря с нескрываемым изумлением уставился на мокрой тряпкой облепивший меня монашеский балахон. Я подтянул к себе от потолка магическую конечность, ну а дальше охранявший контору черноводских торгашей аспирант опомнился и гаркнул:

— Убейте его!

Я предупредил атаку броском кровавой руки — та стремительно выстрелила из пелены порченого пламени, а за миг до столкновения с прикрывшим тайнознатца штормовым щитом в магических пальцах возникла рукоять притянутого моей волей ампутационного ножа. Клинок из зачарованной стали легко пронзил водный барьер, и пусть его тут же закрутило и вырвало, мне удалось не только продавить через прореху кровавую кисть, но и прокинуть вслед за ней пурпурную жилу.

Попался!

Магическая конечность метнулась к шее аспиранта и… оказалась перехвачена его вскинутой рукой!

Сразу вспомнилось, как жрец-демонопоклонник вырвал мой гарпун, и, прежде чем оскалившийся тайнознатец повторил этот трюк, я втолкнул в проявление аргумента ещё и малую печать воздаяния. Кровавая пятерня разошлась пастью гигантской пиявки и вонзила свои бесчисленные зубы в запястье аспиранта, а дальше магическую конечность рванули, пурпурный жгут натянулся и лопнул. Силовой узел у правой ключицы взорвался болью, аж помутилось в глазах, только не зря столько времени закалке духа уделял: устоял на ногах!

Аспирант взвыл и попытался отшвырнуть присосавшийся к руке обрывок пурпурной жилы, но тот магической змеёй обвился вокруг предплечья. Начал втягиваться под кожу и… Разлетелся водянистыми брызгами! Из уродливого укуса хлынула кровь, аспирант наставил на меня левую руку, но каким бы атакующим арканом он ни собирался ударить, тот вырвался хаотичным выплеском энергии цвета штормового моря.

Отторжение!

Я до предела уплотнил полыхавшее вокруг меня порченое пламя, даже выдвинул его вперёд волноломом, но и так защиту попросту снесло, а следом бурлящий шквал накрыл с головой, сбил с ног и заставил покатиться кубарем. Ещё — разметал предупреждающий атаки аркан и погасил обжигающую ауру, враз лишив всякой защиты от стрелков. Ну — почти. Если монашеский балахон разорвало в клочья, то магический доспех никуда не делся, и угодившая в грудь пуля расплющилась, не причинив никакого вреда.

— Метьте в голову! — переламывая револьвер, рявкнул седоусый охранник, и парочка молодых парней открыла частую стрельбу.

Только не на того напали! Вновь прикрылся отторжением!

Помещение, в которое меня затянуло водоворотом, оказалось гораздо меньше зала этажом выше, из всей мебели в нём были только стулья и диванчики вдоль стен да конторка в углу, а к лестнице пришлось бы пробиваться через стрелков и колдуна, так что я попятился к двери во внутренние помещения. Мелькнула мысль, что там могут таиться охранники, но сразу выбросил её из головы и начал вбирать в себя небесную силу. Аспирант совладал с кровотечением, залившая пол вода дрогнула и покатила на меня невысокой волной. Я ощутил отклик растворённой в ней порчи и ударил навстречу своей волей — самую малость притормозил накат и успел окутаться обжигающей аурой, ещё и крутанул её вокруг себя смерчем пурпурного пламени.

Тайнознатец, прокушенная рука которого обвисла будто плеть, махнул водным щупальцем, размерами под стать стянувшему меня с третьего этажа, и выставленную второпях защиту попросту снесло. Принявший на себя удар смерч порченого огня почти сразу потерял стабильность и разлетелся по сторонам пурпурными всполохами, но всё же успел вгрызться во вражеский аркан, чем серьёзно его ослабил, и мощнейший толчок в грудь не переломал рёбра, даже не сбил с ног.

Дыхание перехватило и закашлялся, но — стою!

Противник отдёрнул щупальце для нового удара, да только напитавший его при столкновении с вихрем порченого огня пурпур исказил изначальный аспект, боевой аркан пролился на пол разбавленной кровью. Хватанув разинутым ртом воздух, я сотворил сбалансированный шар фиолетово-чёрного пламени и метнул его в стрелков, а следом отправил в аспиранта кровавый гарпун. И — разлетелись!

Оба заклинания лопнули, не достигнув цели, но заточённое во взрывном аркане проклятое пламя не погасло, а растеклось по воде пылающей плёнкой. Огонь дотянулся до одного из охранников, тот взвыл благим матом и рванул вдогонку за парочкой своих более расторопных сослуживцев. Тайнознатца — не зацепило.

Аспирант укрылся за пеленой шторма, и фиолетово-чёрные языки пламени спасовали перед буйством стихии, ровно так же бесследно канула в завесе и брошенная мной кровавая искра. Пурпурный росчерк растворился в сизовато-голубой мгле, и впустую растрачивать небесную силу в изначально обречённых на неудачу попытках пробить чужую защиту я не стал, попятился к дверям за спиной.

Тайнознатец шагнул следом, сотворённый им шквал соткался в магическую сеть, силовые нити которой запросто могли рассечь рыцаря в полных латах из зачарованной стали. Та расправилась и сразу потеряла стабильность — узлы потекли, ячейки растянулись, а дальше убийственный аркан и вовсе пролился на пол сияющей моросью.

— Нет! — рявкнул невесть с чего утративший контроль над собственными чарами аспирант.

Невесть с чего? Или первой своей атакой я достал противника куда сильнее, чем показалось поначалу? Остановить кровотечение для тайнознатца с его аспектом — пара пустяков, но умеет ли он работать с порчей? Кровь — это лишь отчасти вода, а в основе моей так и вовсе лежит проклятое пламя!

— Одумайся! — гаркнул я, перекрикивая вой ветра. — Именем…

— Да вы совсем в своём захолустье страх потеряли! — взревел аспирант. — Школа Девяти штормов от вас мокрого места не оставит!

В меня полетело до предела накачанное силой копьё, но оно почти сразу расплескалось пеной, а из полудюжины крылатых рыб разделявшую нас дистанцию преодолела лишь одна, и ту я перехватил простеньким огненным ударом. Едва ли мимолётное воздействие малой печати воздаяния так уж сильно отравило дух — скорее концентрацию сбивала боль, но, как бы то ни было, убийственные чары неизменно теряли стабильность и разваливались, впустую наполняя помещение энергией бури. Ветер раскачивал люстру, опрокидывал и раскидывал стулья, солёные брызги секли деревянные стеновые панели и врезались в прикрывшую меня пелену порченого огня самой настоящей картечью. Ураганные порывы рвали обжигающую ауру, пришлось до предела её уплотнить, и даже так ноги заскользили по паркету. Меня начало сносить, тогда опустился