Невероятная одиссея человека. История о том, как мы заселили планету - Элис Робертс

сторонникам революции позднего палеолита и утверждал, что никакого внезапного зарождения «современного поведения» не было. Он не отрицал различий между современными людьми и неандертальцами, но скорее полагал, что они сформировались под влиянием условий окружающей среды и социальных структур, принятых в каждой популяции [2]. В ходе исследований Финлейсонов на Гибралтаре были получены данные, говорившие не только о присутствии древних людей в этой части Европы, но и о том, что я, возможно, по наивности, считала «исключительно современным» поведением: неандертальцы вели бродячий образ жизни.

Ранним утром следующего дня мы с Клайвом встретились на пристани для яхт, сели в лодку и, огибая мыс, направились к утесам восточного побережья. Мы словно скользили по гладкой как стекло поверхности моря. Великолепная Гибралтарская скала купалась в золотом солнечном свете. Вдоль всей восточной стороны скалы находились естественные пещеры, наполовину погруженные в воду.

— На скале более ста сорока пещер. И примерно двадцать или тридцать из них вдоль этого утеса, — сказал Клайв. — Такое ощущение, что здесь было что-то вроде «неандертальского города». На Гибралтаре десять стоянок, на двух найдены окаменелые останки, на остальных восьми — орудия. Вероятно, здесь самая высокая плотность их расположения, чем где бы то ни было. И имейте в виду, это просто стоянки, где до сегодняшнего момента сохранились археологические материалы. Трудно сказать, сколько человек здесь жили, но я предполагаю, что на скале поместились бы сто неандертальцев.

В частности, Клайв хотел мне показать одну стоянку, на которой он в течение нескольких лет довольно успешно проводил раскопки, — пещеру Горама.

— Большинство данных утеряны или находятся под водой. Поэтому нам очень повезло с пещерой Горама, где осадочные породы не смыты морем. Здесь мы нашли много свидетельств присутствия неандертальцев: каменные орудия, останки животных и очаги, так сказать «неандертальские барбекю».

Первые раскопки на стоянке проводились в 1950-х гг., а потом на многие десятилетия о ней забыли. Клайв начал новые работы в 1991 г.

— Каждый год мы приезжаем на раскопки. Стоянка огромная. Все 18 метров глубины содержат археологические материалы, и каждый год мы получаем новые результаты.

Результаты радиоуглеродного датирования древесного угля из пещеры показали, что стоянка была занята вплоть до периода 28 и, возможно, даже до 24 тыс. л. н. После этого пещера стала считаться последним известным оплотом неандертальцев [3].

Некоторые археологи считали, что такие поздние даты для самого верхнего мустьерского слоя в пещере Горама связаны с загрязнением древесным углем из расположенных выше верхнепалеолитических слоев. Но Клайв утверждал, что стратиграфия в пещере надежна и что на самом деле, скорее всего, после того как пещеру занимали в среднем палеолите, в течение 5 тыс. лет в ней никто не жил. После 19 тыс. л. н. пещеру заняли современные люди, принесшие более поздние орудия верхнего палеолита, называемые солютрейскими [3].

Клайв не разделял идею о том, что Гибралтар был для неандертальцев рефугиумом. «Когда мы говорим об „убежище“, создается впечатление, что неандертальцы пришли сюда, потому что больше некуда было идти, — сказал он. — На самом же деле это просто хорошее место, чтобы здесь остаться. И неандертальцы жили здесь в течение 100 тысяч лет».

Даже когда между 28 и 24 тыс. л. н. Европа в полной мере начала чувствовать холод ПЛМ, на юго-западе Иберийского полуострова еще сохранялся мягкий средиземноморский климат со среднегодовой температурой примерно 13–17 °C, очень похожий на современный [3, 4].

Большие пещеры, сейчас располагающиеся прямо на скалистом побережье, 25 тыс. л. н. находились гораздо дальше от берега и хорошо защищали от хищников и разгула стихии. Я предположила, что в таком случае пещеры представляли собой довольно востребованные в период палеолита жилища. Очаги разжигались в глубине пещеры Горама, но она была достаточно высокой, чтобы дым мог подняться к потолку и выйти наружу, не раздражая глаза и горло ее обитателей. А сразу за порогом открывалось обилие естественных ресурсов. Поскольку уровень моря был намного ниже, чем сейчас, между подножием утесов и побережьем располагались разнообразные экосистемы, включая леса и заболоченные участки. Обильно увлажняемая прибрежная равнина была усеяна песчаными соснами и зарослями можжевельника. «Растительность указывает также на сезонные водоемы, — объяснил Клайв, — что подтверждается обнаруженными нами останками животных, включая тритонов, лягушек и таких водоплавающих птиц, как утки и лысухи».

Мы надеялись подойти к пещере с моря, но всего через час после нашего отплытия поднялся ветер, и на прежде совершенно спокойном море появилось довольно внушительное волнение, из-за которого любая попытка высадиться на сушу была бы опасной. Мы продолжали плыть на север. Клайв показал на другие пещеры, служившие неандертальцам домами. Конечно, после изменения уровня моря множество данных могли находиться под водой, но Клайв и Джерри искали и там.

Развернувшись, мы обогнули европейский мыс и вошли в Гибралтарский залив для встречи с водолазным судном. На борту уже были Джерри и морской эколог Даррен Фа. Когда мы перебрались на легкое судно, оказалось, что работа уже началась: где-то на глубине два археолога-подводника пытались сдвинуть большой подводный камень, используя наполненные воздухом мешки. Джерри надеялась, что после этого откроется нетронутый осадочный слой. При осмотре морского дна на глубине от 20 до 40 м обнаружили большой риф. Во времена неандертальцев пещеры этого рифа находились на побережье, а не под водой. Археологи были заинтересованы в сборе образцов, которые могли бы предоставить еще больше информации о палеоусловиях, а также надеялись обнаружить признаки какой-либо деятельности древних людей. Подготовка и осуществление археологических исследований такого рода требует специальных знаний в области дайвинга, морской экологии, подводной археологии и — терпения.

Пещера Горама, Гибралтар

— Материально-техническое обеспечение действительно очень сложное, — сказала Джерри. — Это дорогое мероприятие, требующее много времени. Если, например, при раскопках в пещере у вас сломался карандаш, вы просто идете к коробке с инструментами и берете другой. Если же вы находитесь на дне моря, и у вас уплывает карандаш, а другого нет, это — конец погружения. Поэтому мы всегда берем в двух экземплярах как можно больше необходимых вещей. Мы очень тщательно планируем. Но иногда все идет не так, как надо, и приходится всплывать.

Водолаз мог оставаться под водой самое большее в течение часа. Поэтому каждый день раскопок состоял из тщательного планирования и небольших, но эффективных шагов по сбору данных. Работали посменно. Джерри и Даррен надели гидрокостюмы и оборудование и, когда всплыла первая группа, были готовы к погружению.

С бота я ясно видела марокканские горы. Гибралтарскую скалу отделяет от Марокко всего 21 км узкого пролива. В который раз я удивилась отсутствию каких-либо доказательств того, что в