Невероятная одиссея человека. История о том, как мы заселили планету - Элис Робертс

Иржи объяснил, что Дольни-Вестонице — только одно из ряда поселений, находящихся вдоль склона, и он рассматривал их и в более широком географическом и хронологическом смысле. Там, где мы стояли, в Моравии на склоне холма, сформировался отрезок коридора через Южную Польшу и равнинную часть Австрии — проход между Карпатскими горами на востоке и Богемским горным массивом на западе. Благодаря этому фауна — в том числе люди — смогла переместиться по европейской равнине с юго-запада на северо-восток.

В конце плейстоцена, между 30 и 20 тыс. л. н., территорию Моравии периодически занимали леса, в основном хвойные. Встречались также дуб, бук и тис, и их присутствие создает впечатление более мягкого климата, чем было на самом деле. Но по видам улиток можно судить о том, что, даже когда вокруг были деревья, температуры были очень низкими, как в субарктической тундре. Климат часто изменялся, и были еще более холодные и сухие периоды, когда территория превращалась в голую степь [1].

— Трудно подобрать современную аналогию, — сказал Иржи. — Сибирь сегодня обладает собственной зональностью, юг и север Сибири отличаются друг от друга, но можно представить, что здесь было, как там. Среднегодовые температуры были очень низкими. Хотя зимы были намного холоднее, чем сегодня, летом иногда могло быть довольно жарко.

Если стоянки Ориньяка часто находились на возвышенности, то скопища граветтских стоянок в Австрии, Моравии и Южной Польше обнаруживают на склонах речных долин. На вершинах было слишком холодно. Крупные млекопитающие, на которых охотились в граветтский период, проходили через долины, и удобное расположение поселений позволяло перехватывать стада [1].

— Можно представить, что в низких местах росли леса, склоны были заняты степью с немногочисленными хвойными деревьями. Стоянки позволяют контролировать долину, в той долине охотились. В этом месте можно вообразить стада мамонтов, — пояснил Иржи.

Похоже, эти граветтские стоянки были чем-то бо́льшим, чем просто временные охотничьи поселения. Возможно, здесь жили круглый год. Плотность культурных слоев, обилие артефактов, включая искусные и требующие много времени изделия, устойчивость конструкций жилищ — все это указывает на менее кочевой и более оседлый образ жизни.

— Эти крупные стоянки были почти долгосрочными поселениями, — объяснил Иржи, когда мы смотрели на виноградники и мягкие волны возвышенностей. — Но в то же время люди были довольно мобильны. Возможно, они сочетали два способа — одни оставались здесь, в лагере, другие уходили на охоту и поиски сырья, исходных материалов.

Это напомнило мне об эвенках с их деревнями и временными охотничьими лагерями.

— Все всегда зависит от местных условий, — сказал Иржи. — Обычно охотники-собиратели легко перемещались с места на место, но были периоды, особые окружающие условия и стратегии, которые больше способствовали оседлому образу жизни.

Новая культура, охватившая всю Европу, похоже, действительно была движением людей и генов, а не только идей (см. карту на с. 293). Анализ европейской мтДНК выявил две ветви: гаплогруппу H (наиболее распространенную в Европе) и пре-V, которые возникли предположительно на востоке, вблизи Кавказских гор, между Черным и Каспийским морями, и распространились по всей Европе в период от 30 до 20 тыс. л. н. [11, 12, 13].

Но как только вторая волна европейцев прошла с востока на запад, в Европе стало холоднее. Поскольку приближался ПЛМ и спускались ледовые щиты, Северная Европа, а также Северная Сибирь стали практически необитаемыми. Даже приспособленные к холоду и одетые в меховую одежду граветтские охотники на северного оленя не смогли выжить в действительно арктических условиях. Археологические и генетические исследования — европейской мтДНК и линий Y-хромосомы — свидетельствуют о том, что популяция сократилась и осталась в рефугиуме в юго-западной части Европы.

Защита от холода: пещера Абри-Кастане, Франция

Итак, мой путь лежал на юго-запад Европы, в регион Перигор, почти неотличимый от департамента Дордонь, в пещерах и каменных гротах которого хранились невероятные летописи ледникового периода.

Направляясь к северу от Тулузы, я проехала по характерным для Дордони лесистым ущельям, где широкие реки прокладывали путь среди известняковых залежей к западу от Центрального массива до Атлантического океана. Потом я оказалась в долине реки Везер и, следуя за рекой на запад, добралась до города Лез-Эзи, известного многочисленными гротами. Широкая долина с крутыми склонами известняковых утесов была испещрена глубокими горизонтальными углублениями, достаточно высокими, чтобы встать в полный рост. Они использовались в качестве пещер современными людьми, или, как называют наших предков во Франции в честь первых найденных останков, кроманьонцами.

Я продолжала двигаться вдоль долины Везера, проехав через небольшую деревушку Лё-Мустье, известную как место, где впервые были обнаружены орудия мустьерской эпохи. Правда, на данный момент неандертальская часть моей поездки была закончена.

Повернув от основного течения реки и следуя по дороге вдоль одного из ее притоков, через городок Сержак и узкую лесистую долину Валлон-де-Кастель-Мерль, я наконец добралась до стоянки (грота) Абри-Кастане. Когда я остановилась, меня приветствовал американский археолог Рэндалл Уайт.

— Когда была занята пещера? — спросила я.

— У нас надежные результаты радиоуглеродного датирования — 33 тысячи лет назад, — ответил Рэндалл.

Как и на стоянке ранней ориньякской культуры, в Абри-Кастане представлены свидетельства существования первой волны современных переселенцев в Западную Францию. В то время, в период вюрмского межледниковья, 40–30 тыс. л. н., климат был очень холодным, хотя и не полностью соответствовал периоду оледенения [1]. В течение раннего Ориньяка долины Везера и его притоков покрывала травянистая степь, а южные склоны и защищенные долины занимали леса.

— Мы знаем, что люди жили здесь, в Кастане, в самый разгар зимы, — сказал Рэндалл. — Когда снаружи, вероятно, было около 35 градусов ниже нуля.

Это было достаточно холодно, почти как сейчас в Оленьке, но Рэндалл думал, что люди могли согреться в глубокой пещере.

— В скале есть углубления, и мы думаем, что здесь они могли сваливать шкуры, чтобы отгородить внутреннее пространство, — объяснил Рэндалл. — А внутри были очаги. Думаю, они устроили здесь довольно комфортное место.

В глубине грота группа американских студентов занималась затиркой. Они дошли до пола времен ледникового периода, где среди камней, вмятых в землю, были разбросаны каменные орудия и отщепы. В одной части грота находился плотный черный слой — остатки древнего очага. Выкопанные осадочные породы сложили в мешки, а затем использовали мокрое просеивание. Оставшийся на ситах материал высушили, а затем Рэндалл и его группа тщательно перебрали все в поисках мелких осколков костей и кремня, которые могли рассказать, как люди периода Ориньяка переживали долгие суровые зимы.

— Наши решетчатые фильтры полны обожженных костей животных. Их большая часть использовалась в качестве топлива, — объяснил Рэндалл. — Но сжигание костей было не таким простым