Песни служителей Адхартаха: призыв - Андрей Кот

Амори молча кивнул, и заметил поднимающегося с колен Филиппа д’Аркура. Большая яма в полу, шириной почти от одной стороны коридора до противоположной, разделяла соперников друг от друга. Барон оказался единственным, кто уцелел из врагов. Он расхохотался, шутливо поклонился и побежал прочь тем же путем, что и пришел. Тамплиер осторожно перебрался на другую сторону и отправился в погоню, наскоро приказав нам не вмешиваться, ибо “это его долг чести отомстить”.

Четгер Яриг, остановился передохнуть, почесал затылок и развел руками.

– Не понимаю я этих рыцарей: с самострелов продырявили бы и вся недолга. В чем смысл бесчестного честить? – шаман посмотрел на труп и предложил. – Слушай, давай уже здесь бросим этого паршивца. Слуги потом уберут, а то много чести – таскать его. Пойдем-ка к Амори, может ему все-таки помощь наша нужна.

Тамплиер в это время преследовал барона по темному извилистому пути, пока оба не оказались на крепостной стене.

Д’Аркур резко остановился, и Амори едва не напоролся на клинок беглеца. Чудом он успел сделать пируэт, минуя опасный выпад на расстоянии волоска от тела. Еще немного и судьба тамплиера была бы решена, но ускользнув от атаки, он случайно очутился в выгодной позиции. Сын ударил в живот убийцы своего отца с такой яростной, чудовищной силой, что пробил тому кольчугу.

Филипп захрипел от боли, и его сюрко налилось кровью. Барон с лязгом ударился о каменную бойницу стены. Амори медлил, наблюдая, как жизнь уходит из врага. Филипп из последних сил сорвал с себя шлем, и в этот раз на смертельно бледном лице не было ухмылки. Свет луны и тени ночи превратили его дородное и привлекательное для женщин лицо в застывшую демоническую маску, и только глаза продолжали гореть жаждой борьбы.

– Это не …конец, – с трудом прошептал он.

Амори пристально вгляделся в лицо врага, словно хотел найти ответ в его чертах к злодеяниям этого человека.

– Зачем?

И так велика была ненависть в бароне, что она придала этому живому трупу силы поднять голову и пробормотать малопонятные слова.

– Смерть преда…

Амори уперся ногой ему живот, выдернул свой меч.

– Долг оплачен, – холодно выкрикнул граф де ла Рош и толкнул соперника.

Д’Аркур перевалился через стену и с громким шумом свалился в крепостной ров.

Замок. Боль победы

Амори свесился над рвом и, сжимая окровавленный меч, разглядывал примерное место падения врага. Вода представилась ему неподвижным темным чудовищем, которое проглотило барона и снова утихло, мирно поджидая следующей жертвы. Он долго стоял, не отрывая взгляда, но сколько ни всматривался и ни прислушивался – ни всплеска, ни движения не было слышно.

“Наверное, – решил он, – тяжелые доспехи утащили мерзавца на дно”.

– Господин граф, – прервал его размышления голос старого Огюста за спиной, – вроде все. Три дюжины у них убито, четверых раненых мы заперли в подвале. Все обыскали – врагов больше нет. Госпожа в порядке, в последний момент к ней на помощь подоспели ваши друзья.

Амори виновато кивнул, за пылом боя, он забыл на время о сестре.

– А сколько наших полегло?

– Ровно две дюжины, – Огюст горько вздохнул и украдкой стер слезу, – младшенький мой, вот тоже к матери своей на небеса отправился.

– Мне правда жаль, старый друг, – Амори сжал его плечо и мягким голосом добавил, – благодарю тебя за преданность.

– Да чего уж там. Что здесь за жизнь? Старики живут, молодые гибнут. А ради чего? Глупцам показался этот берег реки выше, или легких деньжат захотелось награбить. И вот они тут как тут. Одного не поймут, что энти монеты нечистые им боком и выйдут. Найдутся на них чужие охотнички или свои же пырнут ножом в пьяной заварушке. Нет, точно говорю, такие доходы приносят в конце только расходы. А людей невинных положили уйму ни за что, вон и детишек двоих по дороге прирезали, забавы ради, не разбирая. Новый порядок шли к нам установить. Сами полегли, а нам слезы принесли.

На стену выскочили Четгер Яриг с Люси, но собеседники их даже не заметили. Амори задумчиво поглаживал шероховатый камень в стене у бойницы, пытаясь напитаться его прохладой после горячки боя, и внимательно прислушивался к словам старого воина.

Друзья увидели, что хозяин замка в порядке, и тихо ушли, не желая мешать чужому разговору.

Огюст почесал затылок, задрал голову и с какой-то смесью остервенелой надежды и требования впился глазами в темное, безлунное небо.

– На одно уповаю, что там мир должен быть лучше, – осиротевший отец ткнул пальцем вверх и продолжил, – чай, никто в раю не убивает ради забавы. А ежели и там чести для нас нет, то ничем мы от клопов не отличаемся: кровь попил, раздавили тебя и дух вон.

Затем они молчали некоторое время, внимательно прислушиваясь к тишине, словно вот-вот может прийти ответ. Но Бог молчал. И только поднявшийся теплый ночной ветер нежно пробежался по их волосам, и умчался прочь, незаметно прихватив с собой их ропот и сомнения, оставив им только неизбывную грусть и слабый луч упрямой надежды, что однажды создатель все-таки ответит, успокоит и все объяснит, и там в вечности все будет именно так, как люди и мечтают, скитаясь сквозь долгие тысячелетия страданий по земле.

– Пойду я, господин граф, – Огюст поежился и потряс телом и руками, как если бы хотел сбросить с себя тяжесть размышлений, – ежели, конечно, нету у вас ко мне поручений. Надоть с ребятами к младшому сходить – проститься.

Амори отрицательно покачал головой.

– Ступай. Завтра уже будем решать, что делать дальше.

Огюст молча кивнул и растворился в ночи. Граф еще раз выглянул через стену, но не заметил ничего подозрительного. Вместе с усталостью после разговора на него навалилась еще и тоска.

“Посплю, и все пройдет, – попытался убедить себя Амори, – но надо еще обойти дозоры у ворот замка”.

Он злобно пнул ни в чем не повинный камешек и потащился проверять стражу, проклиная этот ужасный день.

Когда тамплиер добрел до кровати, он мгновенно провалился в глубокий сон, не обращая внимания на разносящийся по всему замку храп Четгера Ярига и вторящее ему мирное посапывающие Люси.

Следующим утром замок приходил в себя после подлого нападения. Трупы врагов вывезли за стены и сожгли. Своих людей решили похоронить следующим днем и устроить поминовение должным образом. Слуги сновали по помещениям, вымывали кровь и нечистоты, рассыпали свежую траву на пол. Если бы не мрачные заплаканные лица, можно было решить, что