Песни служителей Адхартаха: призыв - Андрей Кот

взгляда ему было достаточно, чтобы определить крепость жертвы и понять, сколько продлится его нега истязателя. Он гордился своим наметанным глазом, ибо многие люди, которые похвалялись своей готовностью пройти сквозь любые немыслимые пытки ради отстаивания слова или идеи, ломались от одного только вида ужасных инструментов, слюняво умоляя бездушных палачей о пощаде.

С другой стороны, некоторые тщедушные, вечно колеблющиеся и неуверенные люди, которых остальные сразу сторонились, как возможных предателей, и даже более, которые и сами не ожидали от себя никакой стойкости, боясь даже задумываться о том, выдержат ли они пытки, неожиданно становились столпами величия человеческого духа.

Если несчастный узник казался слабым, мэтр Жуйен мстил ему за свои обманутые надежды. Каждое свое действие он сопровождал большей грубостью, этакой изощренностью насильника, словно торопился расквитаться с ним за напрасное ожидание чувственного восторга и покончить с разочарованием как можно скорее.

Но вот, если жертва была полна сил и не сломлена собственным положением, это же совершенно другое дело! Ради таких встреч и стоило перетерпеть всех остальных визжащих слабаков, чтобы наконец старательно, капля за каплей испить наслаждение от страданий достойного противника.

Гордой, вышагивающей походкой приближался он к жертве, осматривал ее, тщательно проверял все крепления, ремни, узлы, цепи. Демонстративно, намеренно медленно, тем самым удерживая на себе ее тревожный взгляд, перебирал орудия пыток, лукаво запутывая и волнуя собственной неспешностью узника. Ведь самый пик душевных страданий приходится именно на ожидание начала, ибо ничто так не беспокоит, как неизвестность. Хотя жертва и боится, но где-то в глубине, по мнению мэтра Жуйена, она жаждет развязки. Она уже смирилась и копит в себе силы к противодействию боли. Здесь-то и требуется его золотое правило: томить и не торопиться, чтобы не испортить время торжества, истязать без пыток, – мучить временем. Оттого палач постоянно кряхтит, прерывается от процесса, сбивается с темпа, чуть натянет дыбу – приотпустит, немного прижжет плечико святым крестом – отдернет руку, присматривается, будто чем-то недоволен, а сам внутри посмеивается: “Не на что мне там смотреть! Играю это я так, чтобы не дать тебе уйти от напряжения в спасительное забытье”.

Кошке игрушки, а мышке слезки.

А вот инквизитор был другой. Он ведом был в своих помыслах великой целью. Этот мир погряз в пороках и обречен на погибель, поэтому его задача – приближать этот миг изо всех сил, чтобы воля Христа сошла на землю во время второго пришествия и вознесла истинных слуг его в царствие небесное, а еретиков сбросила навеки в геенну огненную. Иной, сияющий мир жаждал он всей душой, там в грезах своих пел он уже в сонме ангелов.

А до тех пор он мстил за грехи, за беспросветность, за животную природу человека. И из этой мести черпал он силы для святого дела – каждая раздавленная жизнь грешника делала ярче, понятнее его путь. Он словно брал и выкладывал из них ступени на небо, как агнцев бросал на заклание. Из слез грешников укреплял он свою лестницу, из страданий ваял поручни.

Авраам не пожалел сына своего для Господа, что уж тут еретиков жалеть? И если не является ему ангел Господень, как Аврааму, чтобы остановить его ревностную руку, значит, угодны его деяния Богу.

Страстно наказывал он за отступничество от слова Божьего и истинно верной католической церкви.

“Христос муки за них вынес, грехи на себя взял, а они снова множат бесчинства на земле? Не бывать по сему, пока жив я. Веру, непререкаемую волю и огонь обрушу на них”, – повторял он себе зарок и гордился своей убежденностью.

Были мэтр Жуйен и глава ордена проповедников Бернард де Ко, как две стороны одной монеты. Первый готов был пытать любого, лишь бы насладиться чужой физической болью, а второй жаждал карать за грехи и душу, и тело грешников.

И вот собрались они, чтобы расправиться с нечестивой еретичкой, лишить ее красоты, растерзать, растоптать ее дух и, чувствовали, что недолго им осталось ждать. Вот-вот приведут ведьму – давно лелеянную мечту обоих.

Скрипнула входная дверь, и оба расплылись в похотливой улыбке, которая не предвещала ничего хорошего.

Мелани. Прогулки под луной

Смотритель, отправленный привести пленницу, ввалился в пыточную, звеня ключами и дребезжа плохо подогнанными доспехами.

– Ваше преосвященство, – закричал он, задыхаясь от бега, – командор ордена тамплиеров Франции, граф Амори-как-то-там-дальше требует немедленной встречи с вами и настаивает, чтобы его провели к этой чертовке.

– Вот как, граф де ла Рош в нашей скромной юдоли? – довольно расхохотался озадаченный прежде монах. – Да на ловца и зверь бежит. Пойдем, пойдем! Послушаем, что же привело защитника веры к нам.

Мэтр, поняв, что пытка откладывается, в сердцах зашвырнул раскаленную палку с крестом в кадку с водой.

Инквизитор обернулся и сочувственно обратился к хмурому палачу.

– Потерпи, любезный Жуйен, у нас еще будет время воздать наказание. – И он быстрым шагом прошел в комендантские покои, где его поджидал, стоя у окна высокий рыцарь.

Оба надменно поклонились друг другу.

– Это большая честь для бедных монахов, командор, видеть третьего человека ордена Иерусалимского храма.

– Для меня, в свою очередь, удовольствие говорить с инквизитором Франции, магистром ордена последователей Доминика. Но давайте отбросим ритуальные приветствия и перейдем сразу к делу?

– О, прошу вас, – с притворной скромностью ответил Бернард де Ко.

– Мне стало известно, что в стенах Руанской тюрьмы удерживается бывшая гостья моего дома, Мелани д’Эвилль, которая силой была вывезена из замка моего ныне усопшего отца без должных на то оснований.

Инквизитор, который вежливо и с легкой улыбкой кивал во время слов Амори, остановился, словно увидел самого дьявола, и решительно запротестовал.

– Как без оснований? А показания свидетелей, видевших эту ведьму во время ее еретических ритуалов? А смерти невинных детей, прямым образом связанные с ее появлением в этих местах? Скажу вам честно, я уверен, что даже гибель вашего отца не произошла без ее участия!

Амори отмахнулся.

– Все эти события вполне могут быть простым стечением обстоятельств.

– Именно, – быстро, словно ожидал такого утверждения, парировал монах, – как раз поэтому мы собирались предать ее сегодня справедливому суду инквизиции, ибо она упорствует в своих злодеяниях, отрицает все и не раскаивается.

– Значит, я как раз вовремя. Насколько я помню, – медленно отчеканил Амори, – благочестивый папа Иннокентий и его нынешний приемник Александр поручили тамплиерам участвовать в суде инквизиции совместно с бенедиктинцами, а затем и с их приемниками в суде – доминиканцами. Более того, по соизволению его величества, короля Людовика Девятого во всех церковных судах вассальных французской короне земель мой