Песни служителей Адхартаха: призыв - Андрей Кот

– И что же вы хотите? Участвовать в суде?

– Конечно, но сперва я собираюсь переговорить с пленницей.

– Вряд ли ваше желание осуществимо, – ехидно ответил монах.

– Почему же?

– Мы имеем дело не с простой узницей. По всем признакам за личиной прекрасной дамы кроется злобная ведьма, которая легко может околдовать своих посетителей.

– То есть, вы уже попали под ее чарами? Вы были у нее?

– Я – другое дело, – нетерпеливо отрезал Бернард де Ко.

– Чем же?

– У меня уникальный опыт укрощения дьявольских сил и стойкость в вере.

– Поверьте, командором тамплиеров не назначают слабых в вере рыцарей. Давайте прекратим эту заботу обо мне, а перейдем к нашим общим, как мы прояснили, делам.

Оба испепеляли противника взглядом.

Рыцарь, игнорируя недовольство инквизитора, обратился к дежурному смотрителю, который, несмотря на свой высокий рост, удачно прятался за спиной щуплого монаха.

– Эй, смотритель, именем короля Франции, показывайте дорогу к узнице, – и, миновав оторопевшего монаха, тамплиер направился к выходу.

Оказавшись между молотом и наковальней, или вернее сказать, между мечом и крестом, бедняга-смотритель рассудил, что вернее будет подчиняться тому, кто сильнее на текущий момент, потому схватил в коридоре факел и освещая путь, повел рыцаря темными лестничными переходами в подвал.

“Эге! Пока все складывается слишком просто, – настороженно удивлялся Амори. – Возможно, мне даже удастся вытащить пленницу без особых усилий”.

Ступени постепенно сужались, а потолок становился все ниже и ниже, поэтому когда они достигли нужной двери, оба могли стоять только изрядно согнувшись.

Скрипнул засов, и на рыцаря повеял холодный воздух из отворенной камеры. Он собрался с мыслями и вступил в полумрак. На улице было ясный день, а сюда едва проникал робкий солнечный луч. Помещение находилось под землей, потому внутри пахло сыростью, грызунами, а пол под ногами был настолько скользкий, что Амори невольно ухватился за стену, чтобы не упасть. У стены рядом с маленьким решетчатым оконцем, в которое вряд ли бы пролезла голова даже ребенка, стояла грубая деревянная кровать, усыпанная сеном. На ней, как скорее угадал, нежели чем увидел тамплиер, лежала пленница. Никаких деталей уловить во мраке было невозможно, и Амори потребовал принести факелы.

Предварительно заперев дверь, смотритель убежал исполнять поручение, а рыцарь смущенно молчал, не зная, как приступить к знакомству с темной фигурой. Она, в свою очередь, делала вид, что не обращает никакого внимания на гостя, хотя довольно внимательно осматривала его, пользуясь тем, что ее-то глаза давно привыкли к слабому свету в тюрьме.

Наконец, он решился, рассудив, что самое время воспользоваться отсутствием тюремщиков.

– Госпожа д’Эвилль, вы слышите меня?

В ответ послышался нежный, спокойный голос, абсолютно не вязавшийся с удручающей обстановкой вокруг.

– Да, я слышу вас. Вы – очередной инквизитор?

– Нет-нет! Прошу, не думайте обо мне так! Я – ваш друг.

– И кто же вы?

– Амори де ла Рош, командор ордена тамплиеров, – представился граф, осторожно подходя ближе к Мелани.

При этих словах фигура на кровати приподнялась.

– Слишком часто в моей жизни возникает ваша семья, – в голосе узницы послышались одновременно удивление и досада. – И эти встречи не заканчиваются хорошо, как вы можете и сами видеть.

– Надеюсь, в этот раз все будет иначе, – примирительно произнес Амори. – У нас мало времени до возвращения смотрителя. Не отчаивайтесь, мы попытаемся вас спасти.

Мелани горько рассмеялась.

– Мы? Это вы с сестрой?

Амори грустно ответил.

– Нет. Агнесса чуть не погибла.

В голосе узницы послышались нотки тревоги.

– Как? Что произошло?

– Люди под началом Филиппа д’Аркура и еще одного отъявленного мерзавца ночью напали на замок. Мы с трудом смогли отбить его подлую атаку, но, к несчастью, один отъявленный негодяй пробрался в покои Агнессы и едва не убил ее.

– Но как они решились на нападение?

– Я с моими спутниками прибыл за несколько часов до атаки. Скорее всего, они не подозревали об этом и пребывали в уверенности, что замок уязвим, пока находился под управлением беззащитной молодой женщины. Дело в том, что кто-то активно распускал разговоры по округе, что она якобы была вашей соучастницей в ужасных убийствах. Нашелся легковерный предатель, который открыл ворота врагу.

– Понимаю, но что, что произошло дальше? – жадно спросила Мелани.

– Мы сражались с бароном. Признаюсь вам, сударыня, Божья воля уберегла меня от гибели и помогла мне нанести негодяю смертельную рану. Я сбросил подлеца в ров с водой. С ним покончено, и он не сможет навредить никому из нас.

– Заслуженный конец, – с презрением сказала узница. – Но уверены ли вы наверняка, что он погиб?

– Да, сударыня. Он испустил дух после моего удара, да и от такого падения выжить было невозможно. Вы сами могли видели высоту наших стен. Мои люди выловили его труп и отвезли в замок д’Аркуров.

В этот момент лязгнул засов, который заставил обоих резко умолкнуть. Двое тюремщиков спешно внесли факелы и привычными движениями закрепили их в специальных разъемах на стенах, поклонились графу и молча удалились.

Помещение озарилось желтым светом, пленница приподнялась и с кошачьей грацией подошла к Амори. Широко расставленные, зеленые с поволокой глаза Мелани посмотрели на него одновременно с вызовом, и любопытством. Она пристально разглядывала черты его лица, наконец задумчиво произнесла.

–Вы похожи на своего отца. Тот же благородный лоб, та же горделивость на челе. А вот глаза у вас другие, наверное, достались вам от матери. Какие-то растерянные и доверчивые… Это странно, но мне кажется у вас взгляд не воина. Вы чаще думаете, чем хватаетесь за меч, что редко в наши времена. Скажите, вы пишете стихи?

Амори смутился и отрицательно замотал головой. Она улыбнулась его растерянности, приблизила свое лицо к нему так близко, что он сбился с дыхания. Несмотря на время проведенное в заключении, от нее пахло тем свежим летним утром, когда солнце только начинает нагревать жемчужную ночную росу, смешивая в легкой влажной дымке над лугом запах сотен трав и цветов: вот благородный запах лаванды сменяется легкими оттенками ромашки и немедленно отступает перед волшебным очарованием вербены с легкими тонами сладкого клевера. От этого сладкого запаха у графа слегка закружилась голова.

“Но, боже мой, как она прекрасна, – пронеслось в голове рыцаря. – Она – как фея из загадочной страны грез. Я не в силах оторваться от ее зеленых глаз, красиво изогнутых бровей, чувственных губ. Ничего в жизни не может слаще, чем быть с ней рядом. Какое должно быть счастье служить ей, говорить с ней, отвечать на ее вопросы”.

И он говорил, и говорил. Рассказывал ей все: о своем детстве, о походах в дальние