Падение Робеспьера: 24 часа в Париже времен Великой французской революции - Колин Джонс

Фрерон надеется, что парижане справятся с этой задачей:

– Время работает на нас, и, пока Баррас согласовывает действия с правительственными комитетами, остальные наши сторонники готовы выступить против мятежников.

Этим «остальным» есть чем заняться:

– Заблуждающихся союзников Робеспьера в Коммуне мы призовем выдать предателей. Если они откажутся, мы сотрем Ратушу в пыль! [ «Да! Да!» – и бурные аплодисменты.]

Тальен занимает кресло председателя – похоже, это результат спонтанного всеобщего одобрения его сегодняшних действий – и на свой манер подчеркивает, что мешкать нельзя:

– Я предлагаю своим коллегам немедленно покинуть помещение, чтобы солнце взошло не раньше, чем заговорщики будут выкурены из своего логова и наказаны.

Конвент постепенно переходит от оборонительной к активно-агрессивной позиции. Если уж необходимо защищать Конвент военным путем, то лучшей формой защиты будет нападение.

– Мы должны победить Робеспьера. И мы уснем только тогда, когда изменники будут уничтожены.

Раздаются крики: «К оружию! К оружию!» Эффект, произведенный ими, на публичных галереях ощущается немедленно: мужчины толпами выходят из зала, внутри остаются только женщины. Но присутствующих депутатов Тальен призывает оставаться на своих местах: врага сейчас атакуют их коллеги, выполняющие свою задачу под командованием Барраса.

Дела у Конвента идут хорошо. Кроме членов делегаций от лояльных секций, которых уже заслушали, депутаты выстраиваются у входа в зал собрания, ожидая возможности подойти к барьеру. Лежандр, еще один из группы Барраса, сообщает, что он был в родной для Анрио секции Санкюлотов в предместье Сен-Марсель. Даже там все заняли сторону Конвента.

23:00

СЕКЦИЯ ЛОМБАРДЦЕВ И В ГОРОДЕ

В секции Ломбардцев продавщица газет Жанна Жуанн, в девичестве Дешан, во весь голос выкрикивает новость об аресте Анрио – и тут какой-то человек набрасывается на нее и принимается рвать в клочья ее пачку Messager du Soir. За женщину вступаются случайные прохожие – они скручивают человека, который оказывается Шарлем Жоли, рабочим обойной фабрики. Он находился в здании Коммуны – где и увидел, как торговцев новостными выпусками приводили в зал и поносили за торговлю пропагандой. По его мнению, предотвращая распространение «фейков»[878] правительства, он совершал общественно важное дело.

Сегодня вечером Коммуна, безусловно, проиграла битву новостей. Пайян не смог разработать стратегию борьбы с тем информационным потоком, который вырабатывал Конвент, и ни его агенты, ни полицейское управление не проявили особой энергичности в борьбе с распространением печатных материалов Конвента по всему городу. Полицейские планируют устроить облаву на прессу, редакторов и журналистов завтра в 5 часов утра. Однако ситуация теперь меняется с такой быстротой, что это будет уже слишком поздно.

Пресса играет сегодня важнейшую роль – именно благодаря ей стремление парижских секций поддержать Конвент вылилось в настоящее массовое движение. Вечером слухи и отсутствие надежной информации не только о политических последствиях, но даже и о том, что вообще вокруг происходит, усиливали неразбериху, и так царящую на улицах. Но теперь появляется более достоверная информация, или, по крайней мере, та версия достоверной информации, которую предложил Конвент. Вечерние газеты публикуют заголовки и немало деталей, касающихся того, как проходила первая сессия Конвента. Газетные сообщения зачитываются вслух в секционных комитетах и на ассамблеях. Они побуждают людей приходить на собрания своей секции. Примечательно, что большинство секций, ассамблеи которых назначаются на время после 22:00, сразу же заявляют о своей лояльности Конвенту[879]. Чем больше достоверной информации, тем менее убедительны доводы Коммуны.

Смене настроений в пользу Конвента способствуют два важнейших печатных документа, которые попадают в руки секционных комитетов и ассамблей: прокламация Барера и декрет Конвента, объявляющий вне закона тех, кто сопротивляется Конвенту и верховенству закона. Произошедшая в середине дня заминка в распространении прокламации Барера была вызвана то ли случайностью, то ли намеренной небрежностью союзников Робеспьера, Эрмана и Ланна[880], но теперь все препятствия устранены. Прокламация распространяется не только на листках, но и в виде плакатов[881], которые расклеивают по всему городу. Копии прокламации зачитываются вслух на генеральных ассамблеях; их чтение неизменно вызывает громкие и восторженные возгласы, а затем принимаются решения зачитать документ vive voce на главных улицах и перекрестках секции. Центром противодействия оказывается – предсказуемо – Якобинский клуб. «Нам наплевать на вашу прокламацию»[882], – кричат женщины-якобинки, когда мимо клуба проходят представители секции Тюильри. Однако это исключение. Подлинным переломным моментом становится именно указ об объявлении противников Конвента вне закона. Тот факт, что, когда Пайян зачитал его в зале Совета, многие в ужасе бросились по домам, красноречиво говорит о том, какой эффект он оказал. Дело не только в том, что это средство устрашения, призванное заставить людей повиноваться. Существеннее, что он воспринимается как ключевой юридический документ, ставящий противников Конвента в один ряд с врагами народа, против которых Революционное правительство проводило политику террора на протяжении последнего года.

23:30

СЕКЦИЯ РЕВОЛЮЦИИ

Прокламация Конвента добралась до секции Революции на западной стороне острова Сите около 23:30. Секционные власти признали ее обязывающей к действию и назначили комиссаров (в том числе двух братьев Бодсон[883]) ответственными за ее распространение. На протяжении последнего часа их группа с факелами зачитывала воззвание в более чем дюжине мест по всей секции, в том числе на стратегически важном Новом мосту.

Остров Сите по-прежнему расколот в связи с сегодняшними событиями. В то время как секция Революции недвусмысленно выступает за Конвент, полицейская администрация в квартале мэрии все еще остается одним из самых горячих сторонников Коммуны[884]. Когда прокламацию Барера только начинали распространять, ее читали на расстоянии слышимости от здания мэрии, расположенного на границе с секцией Сите. Из мэрии к толпе прибежала большая группа полицейских во главе с чиновником Биго; полицейские арестовали несколько человек, заявив, что прокламация ложная. Революционеры сообщили об этом в правительственные комитеты и назначили замену арестованным, чтобы те продолжали распространять прокламации – подальше от границы с Сите. Вскоре после того, как они попытались попасть во двор Сент-Шапель (опять же недалеко от границы Сите), путь им преградила большая группа национальных гвардейцев, которых бывший командующий Жио вывел из мэрии. Когда они принялись зачитывать прокламацию вслух, член Совета Коммуны Жак-Клод Бернар, вооруженный до зубов и с трехцветной лентой, вышел из рядов войск вперед и торжественно провозгласил:

– От имени народа, собравшегося в Ратуше, и Исполнительного комитета я арестовываю вас. Если вы окажете сопротивление – за моей спиной стоят двести человек, готовых выполнить мой приказ.

В этот момент один из чиновников секции Революции, не обращая внимания на угрозы, схватил Бернара за горло и ответил:

– А я арестовываю вас от имени Национального конвента.

Отряд НГ не вмешивается и позволяет увести Бернара в тюрьму секции, где с него бесцеремонно срывают ленту[885], отбирают пистолет, патроны и штык.

Однако Конвенту все еще не удалось отвоевать весь остров Сите. Новый мост, обеспечивающий доступ с Левого берега тем, кто захочет наступать на Тюильри с севера, является для восставшего города одновременно и стратегически важным узлом, и главным бутылочным горлышком. Фрерон в Конвенте утверждал, что контроль над мостом теперь находится в руках правительства[886], но на деле это далеко не так, поскольку вокруг него разминаются остатки различных батальонов. Сразу после инцидента с Бернаром начальник третьего легиона Мати, который в течение дня в очень энергичной манере обеспечивал преданность батальонов своей секции Конвенту, пересек мост, чтобы посетить батальоны[887], расположенные на Левом берегу. На острове Сите он наткнулся на группы бойцов из секций Марата и Санкюлотов, верных Коммуне. Когда люди поняли, что Мати не поддерживает Коммуну, они набросились на него с саблями и пиками, ранив