Карты смысла. Архитектура верования - Джордан Питерсон

человеческой волей. Сюда относятся ненависть, жестокость, половое влечение, жадность, трусость, смятение, сомнения, полет воображения, свобода мысли и уникальные способности. То, чего мы избегаем или что отрицаем, выходит за пределы привычных представлений. Эти вещи или ситуации налагают на человека ограничения и ассоциируются с неполноценностью, неудачей, разложением, слабостью и смертью. Это значит, что все страшное, ненавистное и презираемое, символизирующее трусость, безжалостность и невежество, – все, что хочется отвергнуть, – может содержать жизненно необходимую информацию. Юнг пишет:

В принципе, алхимики стремились к полному единению противоположностей в символической форме, и его они считали обязательным условием излечения всех болезней. Поэтому они пытались найти способы и средства производства такой субстанции, в которой были бы объединены все противоположности[632].

Алхимия говорит, что золото получается при соединении искр души. Эти проблески – свет во тьме – сознание связывало с плохо развитыми или даже презренными качествами личности[633]. Их зародыш, или семя единства, символически появляется в любой момент исследования и в случае его успешного окончания может выйти на первый план. Этот центр – юнговская самость[634] – объединяет разрозненные детали в единое целое (притяжение звезд) в ходе кругового, циклического путешествия (в ходе революционного пути по спирали). Алхимики называли его духом Меркурия (ловкача, являющегося частью материи) или мифическим пеликаном, который кормил потомство своей плотью и кровью и поэтому был одновременно аллегорией Христа и уробороса. Центр также рассматривался как философский камень (солитер), «отвергнутый строителями» и отождествляемый с Христом (и как скала – потенциальный оплот безопасности). Этот камень – неподвижный и нерушимый центр – сочетал патриархальные и матриархальные принципы (Короля и Королеву), а также рассматривался как отпрыск хаоса, оплодотворенного порядком. Появление философского камня/Христа/пеликана в царстве дракона хаоса представлено на рисунке 65[635].

Рис. 65. Дракон хаоса как место рождения Христа и философского камня

Мифологический герой добровольно сталкивается с неизвестным, разрубает его на части и творит из них мир. Он опознает зло, одерживает над ним верх и спасает отца предков, томящегося в подземном мире. Он сознательно соединяется с девственной матерью, производит на свет божественное дитя и выступает посредником между противоборствующими правителями. Герой – это исследователь, творец, любовник и миротворец. Он путешествует и покоряет чужие (даже вражеские) земли. Это вечное странствие и освоение новой территории имеет психологическое и социальное значение: божественный герой знает и понимает «пути врага» и может использовать эту информацию в своих интересах.

Воссоединение

Процесс полноценного познания, образно представленный как странствие, подготавливает почву для приведения в действие высшей алхимической комбинации – (гипотетического) воссоединения всех выявленных вещей. В книге «Психология и алхимия» Юнг описывает виде́ние Арислея. Оно содержит все элементы алхимической теории, изображенные в эпизодической/повествовательной форме. Его последовательный анализ помогает лучше понять природу воссоединения:

Арислей [византийский алхимик VIII или IX века] рассказывает о своих приключениях с Rex marinus [морской царь], в чьем царстве ничего не процветает и ничего не порождается. Более того, там нет философов. Лишь подобное сочетается с подобным, поэтому не существует размножения. Очевидно, царь должен советоваться с философами и вынужден сочетать Фабриция с Бейей, своих двух детей, которых он вынашивал в своей голове[636].

Комментарии Юнга:

Фабриций есть мужской, духовный принцип света и Логоса, который, подобно Нусу гностиков, погружается в объятия физической природы[637].

Развитие мысли, которую он высказал ранее:

Нус, видимо, должен быть идентичным с богом Антропосом: он появляется рядом с демиургом и является противником планетных сфер. Он разрывает круг небес и обращается к земле и воде (то есть готовится проецировать себя в элементы). Его тень падает на землю, а образ отражается в воде. Это воспламеняет любовь стихий, и он сам настолько очаровывается отраженным образом дивной красоты, что охотно склоняется к пребыванию в нем. Но едва лишь он поставил ногу на землю, как Физис заключает его в страстные объятия[638].

Также важно осмыслить этот комментарий, чтобы полностью оценить природу первичной материи. Prima materia – Физис – содержит дух, мужской принцип, а также материю, женское начало (в этом повествовании – образ Бейи). Первичная материя – дракон хаоса – служит одновременно источником всех вещей, субъектом, которому эти вещи являются, и представлениями о них данного субъекта. Это не просто источник как таковой, но абсолютное неизвестное, в объятиях которого дух спит до тех пор, пока не освободится (в ходе исследования, которое преобразует сознание, а также порождает нечто реальное и новое). Юнг продолжает уже знакомую нам мысль:

Когда нам говорят, что Царь… неодушевленный или что его страна бесплодна, это равносильно тому, что сказать: его скрытое состояние – это латентность и потенциальность. Темнота и глубины моря [что означает неизвестное] символизируют бессознательное состояние невидимого содержимого, которое проецируется. Ввиду того что такое содержимое принадлежит целой личности и лишь отделяется от нее посредством проекции, всегда существует притяжение между сознательным разумом и содержанием проекции. Обычно это принимает форму очаровывания. Так, в алхимической аллегории это выражается криком короля о помощи из глубин бессознательного или состоянием разложения (диссоциации). Сознательный разум отвечает на этот призыв… идти на службу к Царю, что будет не только мудро, но и принесет спасение.

Однако это приводит к необходимости спуститься в темный мир бессознательного… опасное приключение ночного путешествия по морю, конец и цель которого есть возрождение жизни, воскресение и победа над смертью[639].

Несмотря на риск, Арислей и его воображаемые спутники отважно отправляются на поиски в страну Царя. Этот поход трагически заканчивается гибелью Фабриция, что повторяет смерть Осириса и символизирует завершение нисхождения духа в материю – в бессознательное, или неизвестное (там он на время скрывается, призывает к спасению и сулит богатства своему избавителю). Юнг продолжает рассказ:

…смерть Царского Сына – это, естественно, предприятие щекотливое и опасное. Опускаясь в бессознательное, сознательный разум оказывается в опасном положении, потому что он явно подавляет себя. Это ситуация первобытного героя, которого пожирает дракон.

…Умышленное, а на самом деле бессмысленное, побуждение этого состояния есть величайшее святотатство, нарушение табу, которое влечет за собой серьезное наказание. Соответственно, Царь заточи́т Арислея и его товарищей в доме из тройного стекла вместе с телом Царского Сына. Герои содержались в заключении на дне моря, где, подвергаясь всяким ужасам, они томились восемь дней в сильной жаре. По требованию Арислея Бейа была заключена вместе с ними. (Версия Visio в Rosarium истолковывает тюрьму как