Социальный парадокс: автономия, связь и почему нам нужно и то, и другое, чтобы обрести счастье - Уильям фон Хиппель

получив...". Такая вступительная фраза вполне приемлема; люди знают, что их крупные успехи зависят от помощи других людей, с небольшой долей везения, и поэтому они действительно испытывают смирение и честь, когда получают индивидуальное признание за свои достижения. Проблема с таким подходом заключается в том, что это еще и прозрачная попытка рассказать всему миру о своих достижениях, когда вы боитесь, что они не узнают об этом. Гораздо лучше, если вы сможете как-то подтолкнуть своих друзей распространить новости за вас, и еще лучше, если, несмотря на ваши очевидные усилия похоронить сигнал, он каким-то образом просочится наружу. У наших предков такой проблемы не было, ведь все видели, как они притаскивали жирафа в лагерь по окончании удачной охоты. Но в современном мире наши достижения гораздо сложнее разглядеть, что создает проблему, когда мы хотим поделиться хорошими новостями.

Эта проблема сложна для всех нас, но для людей из коллективистских обществ она настоящая беда. Хвастаться в таких культурах - значит подвергать себя насмешкам. Насколько мы можем судить, это правило действует с тех пор, как мы стали охотниками-собирателями. Вспомните, что высококвалифицированные охотники должны преуменьшать свои достижения даже больше, чем обычные охотники, чтобы их товарищи по лагерю не завидовали и не беспокоились, что лучшие охотники будут пытаться доминировать над другими. В коллективистских обществах преуменьшение достижений до сих пор является нормой: чем успешнее вы, тем больше вы преуменьшаете это. Поскольку все знают, что такая скромность - это форма вежливости, утверждение о том, что вы меньше, чем вы есть, повышает вашу репутацию . Это правило действует и среди индивидуалистов, но оно лучше работает среди коллективистов, которые знают, что скромные претензии - обычное прикрытие успеха. Конечно, некоторые люди, утверждающие, что они потерпели неудачу, на самом деле потерпели ее, но если люди знают, что скромные заявления требуются от особо выдающихся людей, они быстро узнают, что означают эти заявления в зависимости от того, кто их делает.

Современный сдвиг в сторону индивидуализма был улицей с односторонним движением

За последние пятьдесят лет культуры по всему миру медленно дрейфовали в сторону индивидуализма. Многие культуры практически не меняются в этом отношении, но те, в которых мы видим явные признаки перемен, повсеместно отходят от коллективизма. Мы уже обсуждали роль экономики в этом сдвиге, так как деньги позволяют обрести независимость, но есть и другие факторы. В качестве примера рассмотрим китайскую политику одного ребенка, которая была призвана предотвратить перенаселение Китая.

Существует множество интересных и непредвиденных последствий политики одного ребенка, но для наших целей мы можем сосредоточиться на изменениях в родительских практиках, которые последовали за ней. За сорок пять лет, прошедших с момента введения этой политики, Китай превратился в страну, где не только у большинства родителей есть только один ребенок, но и у большинства бабушек и дедушек - только один внук. Легко понять, как этот единственный ребенок может стать для семьи самым важным, ведь на нем сосредоточены все ее надежды и чаяния, а также все ее внимание и привязанность. Если вы делите единственного внука с тремя другими бабушками и дедушками, как часто, по-вашему, вы будете напоминать ей об обязанностях и долге перед другими? Как часто вы будете отчитывать ее, когда она будет эгоистичной или легкомысленной, как это часто бывает с детьми? Нечасто. Политика "одного ребенка" создала мир "маленьких императоров", в котором прежний культурный акцент на роли и обязанности сменился акцентом на то, что сделает вашего ребенка или внука счастливым и успешным.

Если экстраполировать данные из Китая на весь остальной мир, то становится ясно, что сокращение размеров семьи во всем мире связано с ростом индивидуализма. Когда у людей становится меньше семей, они больше удовлетворяют желания своих детей (и, предположительно, меньше напоминают им об их обязанностях). Когда у вас меньше детей или внуков, соблазн побаловать их становится сильнее и более достижимым. Учитывая, что в среднем по индустриальному миру в семьях сейчас меньше двух детей, у нас есть еще одна причина, по которой автономия набирает обороты.

Эти демографические изменения в США хорошо задокументированы, поэтому они служат полезным примером. Когда я был ребенком в 1960-х годах, в средней семье было почти четверо детей, а двое родителей уделяли непосредственному уходу за ребенком в общей сложности менее двух часов в день (если вам интересно, 90 минут с мамой, 21 минута с папой). Пятьдесят лет спустя в американских семьях примерно по два ребенка, и родители уделяют уходу за детьми чуть больше трех часов в день (117 минут у мамы, 65 минут у папы). Тридцать минут на одного ребенка в день в 1960-х годах утроились до 90 минут на одного ребенка в день в 2010-х. Я не утверждаю, что это 60 дополнительных минут позитивного внимания к ребенку (то, что можно назвать баловством), но когда я оглядываюсь на свое детство, у меня очень мало воспоминаний о том, как мои родители играли с нами в детские игры, за исключением тех случаев, когда мы были на каникулах. Когда я размышляю о своем собственном воспитании, то в первую очередь вспоминаю больные колени и спину, когда садилась на пол, чтобы поиграть со своими малышами.

Наконец, наряду с ростом благосостояния и сокращением размера семьи, есть и третья причина, по которой мир становится более индивидуалистичным: коллективизм мешает счастью. Рассматривая этот процесс, имейте в виду, что культурные практики развиваются не для того, чтобы сделать нас счастливыми; культурные практики появляются, закрепляются и распространяются , когда они делают людей более эффективными в их борьбе с окружающей средой или друг с другом. Но людям нравится быть счастливыми. Когда культурные практики, ведущие к несчастью, становятся менее необходимыми для выживания, последующие поколения часто не склонны перенимать их, и они постепенно исчезают.

Почему коллективизм может стать причиной несчастья? Если связь с другими людьми - наша самая фундаментальная потребность, то как общество, в котором упор делается на связь, может сделать своих членов несчастными? На этот вопрос есть три ответа. Один из них мы уже подробно обсуждали - это цена автономии, которую люди платят, когда подчеркивают связь, так что мы можем вычеркнуть его из нашего списка. Два других ответа вытекают из того факта, что связь влечет за собой ответственность, и чем больше наша связь обусловлена фундаментальными потребностями выживания, тем важнее эта ответственность. В качестве примера представьте себе человека, который пытается стать великим баскетболистом либо потому, что считает это увлекательным занятием, либо потому, что мечтает попасть в школьную