Социальный парадокс: автономия, связь и почему нам нужно и то, и другое, чтобы обрести счастье - Уильям фон Хиппель

но и искать скрытый подтекст в поведении людей. Конечно, они могли сделать что-то хорошее, но их действия, скорее всего, были прелюдией к какому-то злому плану. Единственный способ помешать таким людям - оставаться начеку. Когда я застану их за неприятным поведением, которого ожидаю, самая разумная стратегия - ответить жестким возмездием, чтобы не дать им (и другим, кто может наблюдать) воспользоваться своим преимуществом. В опасном мире крайне важно не проявлять милосердия, так как люди будут набрасываться при малейшем признаке слабости. Такое отношение, несомненно, разумно в некоторых обстоятельствах, но оно не способствует установлению связей.

Эти различия в представлениях о человеческой природе играют роль в том, с какой точки зрения люди понимают друг друга. Когда психологи начали изучать, как люди понимают друг друга, метафору, на которую они опирались, можно было бы назвать "воспринимающий как интуитивный ученый". Психологи представляли себе людей как беспристрастных наблюдателей друг друга, пытающихся разглядеть глубинные склонности, что вполне логично, учитывая, насколько ценна истина. Но в том, как мы понимаем друг друга, есть нечто большее, чем наше желание понять все правильно. Одним из ключевых факторов является стоимость неправильного понимания и то, зависит ли эта стоимость от типа допущенной ошибки.

Если вы не можете быть на 100 процентов уверены в том, что все сделаете правильно, то вам следует помнить, что некоторые ошибки стоят дороже других, и именно их следует избегать. Например, если вы отправляетесь в поход по сельской местности в моей родной стране Австралии и знаете, что в Австралии обитают все десять самых ядовитых змей в мире, вы, скорее всего, будете настороже из-за возможности того, что опасная змея может пересечь ваш путь. В таких обстоятельствах вы предпочтете проявить осторожность, а не беззаботность. Лучше потратить силы на то, чтобы сто раз отпрыгнуть назад при виде палки, похожей на змею * , чем случайно наступить на одну из этих десяти змей.

Та же психология, которая заставляет нас быть сверхбдительными в отношении ядовитых змей, работает и в нашем взаимодействии с другими людьми. Иногда мы выступаем в роли интуитивных ученых, тщательно пытаясь понять привязанность Сида к командным видам спорта, когда слышим, как он говорит Ричарду, что очень любит играть в боулинг и подумывает о том, чтобы присоединиться к лиге жены Ричарда. Но иногда нам важнее обнаружить и предотвратить неправильное поведение. Пытается ли Сид воспользоваться доверием и добротой Ричарда, и если да, то может ли он попытаться провернуть те же махинации с мной? В таких обстоятельствах метафора людей как интуитивных ученых ошибочна. Правда имеет значение, но риск ошибиться в некоторых вопросах имеет еще большее значение.

Фил Тетлок и его коллеги отметили, что в подобных случаях метафора людей как интуитивных обвинителей может быть более уместной. Наряду с желанием понять, люди также мотивированы наказывать, если считают, что другие могут замышлять недоброе. В таких случаях наказание - это форма самозащиты, подобная тому, как вы быстро прыгаете, когда вам кажется, что вы видите змею. Чем больше змей, как вам кажется, в вашем районе, тем быстрее вы прыгаете в ответ на возможное появление змеи. Чем больше неблаговидных типов, по вашему мнению, находится в вашем районе, тем больше вероятность того, что вы накажете возможных преступников.

Чтобы проверить эту возможность, Тетлок и его коллеги представили людям короткое видео с жестоким нападением и сказали им, что преступник либо был, либо не был наказан за свои действия. Затем Тетлок попросил участников оценить ряд не связанных между собой судебных дел, чтобы определить, была ли обвиняемая сторона небрежной. Когда участникам сообщили, что жестокое нападение осталось безнаказанным, они с большей вероятностью признали последующих обвиняемых виновными в халатности, чем когда узнали, что преступник понес заслуженное наказание. Эти результаты говорят о том, что люди будут играть роль интуитивного прокурора, а не интуитивного ученого, если их беспокоит, что проступок может остаться безнаказанным. Тетлок также обнаружил, что прокурорское мышление чаще встречается среди консерваторов, чем среди либералов.

Эти данные показывают нам, что обобщенное доверие и последующее чувство связи играют важную роль в различных установках людей, принадлежащих к правым или левым. Эти установки, в свою очередь, взаимодействуют с множеством других убеждений, определяя то, как люди реагируют на других людей, нуждающихся в помощи. Например, одно из самых больших различий между левыми и правыми заключается в их реакции на вред, возникающий в результате собственного поведения. Как мы уже говорили в предыдущей главе, консерваторы считают людей в значительной степени ответственными за свои собственные результаты, то время как либералы видят множество структурных причин успеха и неудач. Как следствие, консерваторы особенно карательны, когда сталкиваются с самовнушением; если вы плохо себя вели, вы должны понести последствия, чтобы больше так не делать. Упор консерваторов на автономию себя и других приводит к тому, что они испытывают меньше сострадания, когда люди страдают от того, что они могли бы предсказать и избежать. В таких обстоятельствах консерваторы вряд ли почувствуют ту связь, которая побудила бы их помочь жертвам несчастья.

Поскольку либералы видят множество внешних причин плохого поведения, таких как бедность, предрассудки и дискриминация, они не так сосредоточены на том, является ли вред, причиняемый людям, самоиндуцированным. Действительно, поскольку либеральное мировоззрение включает в себя так много внешних причин поведения людей, концепция самоиндуцированного вреда не имеет смысла для левых - в этом мировоззрении "я" также является жертвой. Например, если кто-то происходит из неблагополучной среды, справедливо ли говорить, что он сам создал свои проблемы, или его криминальное прошлое может быть результатом отчаяния или необходимости? Такое мировоззрение заставляет либералов чувствовать более тесную связь с жертвами несчастья, даже если несчастья людей вполне предсказуемо вызваны их собственным поведением.

Такое дифференцированное внимание к тому, несут ли люди ответственность за свои собственные результаты, может показаться пустяковым различием, и иногда так оно и есть, но оно может иметь огромные последствия. Рассмотрим в качестве примера эпидемию ВИЧ/СПИДа. Большинство людей, заразившихся ВИЧ/СПИДом в первые годы существования болезни, заразились в результате незащищенного секса, особенно незащищенного гомосексуального секса между мужчинами. Многие люди утверждают, что именно самоиндуцированные аспекты болезни стали причиной того, что финансирование так сильно отставало от уровня смертности в первые дюжину лет эпидемии. В соответствии с этим первая крупная федеральная программа поддержки людей с ВИЧ была названа в честь больного гемофилией, который заразился ВИЧ/СПИДом при переливании зараженной крови в тринадцать лет, несмотря на относительную редкость таких случаев. * Политики поняли, что давно пора что-то сделать для борьбы с