Социальный парадокс: автономия, связь и почему нам нужно и то, и другое, чтобы обрести счастье - Уильям фон Хиппель

В политике есть нечто большее, чем левые и правые...

В этой главе я нарисовал картину, в которой люди "слева" сосредоточены на связи, а люди "справа" - на автономии. Но, как мы уже говорили, человечество нельзя разделить только на два типа, поэтому неудивительно, что не все люди вписываются в категорию "левые/правые". Каковы же эти другие люди? Иногда их политика представляет собой россыпь различных точек зрения, иногда они голосуют по одному вопросу, а иногда люди не являются однозначно левыми или правыми, потому что придерживаются различных политических идеологий. Возможно, лучшим примером последней группы являются либертарианцы, которые представляют каждого восьмого американца.

Либертарианцы ставят свободу - индивидуальную свободу и автономию - превыше всего. Ни забота о социальной справедливости, ни уважение к существующим нормам не имеют достаточного значения, чтобы заставить либертарианца пожертвовать индивидуальной автономией. Более того, поскольку автономия имеет для либертарианцев решающее значение, они глубоко верят в право каждого человека самостоятельно выбирать свою судьбу. Эта вера приводит к ключевому различию между либертарианцами и другими людьми с высоким уровнем автономии. Если у меня низкий уровень связанности и высокий уровень автономии, я могу ценить свою собственную автономию, но не обязательно буду считать автономию других людей более важной, чем различные конкурирующие ценности. Напротив, если я либертарианец, я не только ценю свою собственную автономию, но и считаю автономию других более важной, чем все остальные конкурирующие ценности. Автономия в себе и других - это не просто козырь, это священная ценность для либертарианцев.

Каковы последствия того, что автономия ценится превыше всего? Прежде всего, центральная роль автономии для либертарианцев заставляет их доверять другим людям, которые знают свои предпочтения и решают свою судьбу лучше, чем кто-либо другой. Звучит не очень радикально, но если довести эту идею до логического завершения, то можно увидеть, что она приводит к довольно диким политическим последствиям:

Взрослым, которые хотят продавать свои части тела, должно быть разрешено это делать.

Взрослым, которые хотят заниматься сексом со своими братьями и сестрами, должно быть позволено это делать (возможно, с оговоркой, что они должны использовать средства контрацепции, чтобы избежать ухудшения здоровья потомства).

Взрослым, которые хотят покончить с собой по какой-либо причине, должно быть позволено это сделать.

Действительно ли либертарианцы одобряют столь радикальные идеи, которые можно вывести из того высокого значения, которое они придают автономии? Чтобы проверить эту возможность, Филип Тетлок и его коллеги попросили людей, придерживающихся самых разных политических философий, принять участие в опросе. Тетлок попросил их представить, что они - законодатели, которые решают, разрешить ли им участие других людей в различных экономических сделках. Один набор транзакций должен был быть обычным - например, заплатить кому-то за уборку дома или медицинское обслуживание, а другой - табуированным: покупка вещей, которые не должны продаваться, например, частей тела живого человека, голосов на выборах или (мой личный фаворит) оплата кому-то за отбывание тюремного срока. Участников спрашивали, следует ли разрешить или запретить такие сделки.

Реакция людей на рутинные операции выглядела одинаково для представителей различных политических идеологий, но их реакция на табуированные операции разделилась на два лагеря: Либертарианцы и все остальные. Социалисты, либералы и консерваторы были полностью согласны с тем, что табуированные операции должны быть запрещены, но либертарианцы с радостью разрешили все из них. Каково это - жить в таком мире, где автономия священна и стоит выше всех остальных ценностей? Прежде всего, было бы еще приятнее быть богатым, чем сейчас. Если бы Билла Гейтса осудили за вождение в нетрезвом виде, он мог бы открыть Fiverr на своем телефоне, когда его будут выводить из зала суда, и предложить 100 000 долларов за то, чтобы кто-то другой отказался от своих прав и сел в тюрьму от его имени. Столь выгодное предложение было бы схвачено еще до того, как он вышел бы на тротуар. Если бы Элон Маск был осужден за убийство, кто-нибудь с неизлечимым раком и семьей, которую нужно содержать, наверняка согласился бы на несколько миллионов долларов, чтобы отбыть за него пожизненное заключение или даже смертную казнь. Я не уверен, что справедливость восторжествовала бы, но подозреваю, что и покупатель, и продавец посчитали бы, что заключили хорошую сделку.

Эта готовность позволить людям самим решать свою судьбу, невзирая на последствия, является яркой чертой либертарианства. Чтобы понять психологию, лежащую в его основе, нам нужна более полная картина ценностей либертарианцев. Мы многого не знаем, но мне больше всего нравится портрет либертарианцев и их сравнение с левыми и правыми, составленный Рави Айером и его коллегами в статье . В ходе опроса либералов, консерваторов и либертарианцев они попросили людей указать, насколько важны для них пять ключевых ценностей (вред, справедливость, лояльность, авторитет и святость). На рисунке 7.5, где показаны ответы людей на эти вопросы (а также их баллы за эмпатию), выделяются несколько моментов.

Во-первых, как мы уже говорили, либералы гораздо больше заботятся о вреде и справедливости, чем о трех других ценностях, что соответствует их более высоким баллам за эмпатию. Во-вторых, консерваторы в равной степени заботятся обо всех пяти ценностях. В-третьих, что, возможно, удивительно, либертарианцы похожи на либералов в том, что они заботятся о вреде и справедливости больше, чем о трех других ценностях, а их отношение к лояльности, авторитету и святости почти полностью совпадает с либеральным. Но либертарианцы не заботятся о вреде и справедливости так сильно, как либералы, и они не так эмпатичны, как либералы или консерваторы.

Рисунок 7.5

Эмпатия и пять ключевых ценностей среди либертарианцев, консерваторов и либералов.

В силу своей особой системы ценностей либертарианцы являются фискально-консервативными, поскольку большое правительство и налогообложение представляют собой прямую угрозу свободе и автономии, но при этом они также социально либеральны, поскольку считают, что поведение взрослых людей по обоюдному согласию не должно никого касаться. Они могут не соглашаться с тем, что делают взрослые, но эти разногласия остаются второстепенными по отношению к их основной вере в то, что людям должно быть позволено делать то, что они хотят.

Что происходит, когда ценности либертарианцев вступают в конфликт с ценностями имеющихся кандидатов, как это неизбежно происходит в политической системе США, где одна из основных партий (обычно) фискально-консервативная , а другая - социально либеральная? То есть за кого голосовать либертарианцам, если они не выбрали либертарианского кандидата и должны выбирать между своими конкурирующими предпочтениями? Учитывая их сильный акцент на автономии,