Мифология машины. История механизмов, которые нас пугают и очаровывают - Даниэль Штрассберг

провести реанимацию, которая действительно оказалась успешной. Попал ли он на эту почетную должность благодаря этому эффектному вмешательству или благодаря хорошим семейным связям, неизвестно; в любом случае у него был не самый лучший медицинский послужной список.

Уиллис использовал академическое пространство не для того, чтобы просто повторять Галена, Гиппократа и Аристотеля, как это делали его предшественники, а для того, чтобы подвести своих студентов к пониманию того, что мозг – это мыслящая материя (thinking matter). Конечно, мозг – это дар Божий, успокаивал он, но это также обычный орган, в котором происходят мышление и познание, реализуется свобода воли. Все эти функции в итоге можно свести к обработке данных чувственного восприятия; сам мозг не имеет никакого содержания, в нем нет врожденных идей. Чтобы понять такие заболевания, как эпилепсия, ипохондрия, меланхолия или истерия, необходимо знать химические и механические процессы, лежащие в основе работы мозга. С этой целью Уиллис в 1664 году составил анатомический атлас мозга Cerebri anatome, который и сегодня поражает нас своей точностью и наглядностью, что неудивительно, ведь иллюстрации к нему выполнил знаменитый архитектор собора Святого Павла Кристофер Рен.

Изучение анатомии для Уиллиса не было самоцелью. Скорее, свою цель он видел в том, чтобы пролить свет на происхождение безумия. В этом они близки с Локком. Оба они были убеждены, что путаные мысли безумцев вызваны расстройствами мозга. Мозг – это орган, который производит мысли, то есть мыслящая материя. Для обозначения мыслительной функции мозга Локк даже ввел особый термин – mind, который неточно переводится как «душа» (Seele), «дух» (Geist), «разум» (Verstand) и даже «внимание» (Aufmerksamkeit), по-французски – âme. Mind обозначает совокупность всего того, что делает мозг, так же как «походка» – то, что делают ноги. Думать, что существует нечто нематериальное, которое мыслит, примерно так же разумно, как утверждать, что существует нематериальная походка, которая реализуется при ходьбе[307].

По сути, Локк просто расширяет медицинско-анатомические представления своего учителя до философской системы: человеком управляет не имматериальная божественная душа, а мозг – мыслящая материя. Mind, сам по себе совершенно пустой, tabula rasa[308], обрабатывает данные, поступающие от органов чувств, и связывает их в сложные идеи. Другими словами, мозг – это машина для обработки данных.

Демонстрационные образцы эпохи Просвещения

Еретическая идея о том, что тело без души может управлять собой, по-настоящему дала о себе знать, когда были созданы первые машины с механизмами самоуправления.

Согласно легенде, эта история началась через 90 лет после того, как Декарт изложил свои мысли о механизмах саморегуляции у человека на бумаге и спрятал их в ящик. В 1723 году в Бирмингеме, промышленном городе на полпути между Лондоном и Манчестером, мальчик по имени Гемфри Поттер работал на паровой машине Ньюкомена. Труд столь же утомительный, сколь и монотонный: после расширения цилиндра он должен был открывать клапан, чтобы впустить холодную воду, а затем, после того как поршень возвращался в исходное положение, он открывал другой клапан, и под действием горячего пара поршень снова поднимался вверх. Он делал это 10 раз в минуту, то есть, по самым скромным оценкам, 12 тысяч раз за 10 часов (одна рабочая смена). Однако эта ужасная монотонность не угнетала молодого Гемфри. Напротив, она пробудила в нем изобретательность: он сконструировал механизм, который открывал и закрывал клапан при определенном давлении – предшественник центробежного регулятора. Впервые в истории инструмент, машина, смог управлять машиной.

Гемфри Поттер оснащает паровую машину Ньюкомена самооткрывающимися клапанами. Бирмингем (1713)

Самоуправление – это способность системы автономно изменять свое состояние с помощью подсистемы. Термостат корректирует состояние нагревателя в зависимости от внешней температуры, центробежный регулятор изменяет состояние цилиндра в зависимости от достигнутого внутреннего давления, а мозг меняет состояние тела на основе данных от органов чувств, по крайней мере в теориях Декарта и Локка.

Центробежный регулятор был не только техническим прорывом: он важен и с точки зрения интеллектуальной истории. Его появление доказывало, что мысли Декарта об автономном управлении и теория Локка о мыслящей материи по меньшей мере небезосновательны. Таким образом, центробежный регулятор – это материальное воплощение машины, которая первоначально существовала только как мысленная модель самоуправления человека.

Жильбер Симондон описывает эти своеобразные взаимодействия как процесс конкретизации: частица человеческого разума воплощается в машине, которая конкретизирует человеческие идеи, представления или образы. Позднее дух может отделиться от машины. Декарт понял, что нервная система работает по принципу обратной связи, когда попал в машинное отделение. Однако идея автономного управления уже была заложена в машину из Сен-Жермен-ан-Ле, чтобы затем, в измененной форме, снова стать в системе Декарта идеей, духом. Позднее идея автономного управления позволила Гемфри Поттеру использовать обратную связь для создания центробежного регулятора. Это, в свою очередь, углубило понимание человека и общества.

Паровая машина Томаса Ньюкомена

Вследствие взаимной конкретизации идеи и машины история техники – это неотъемлемая часть интеллектуальной истории.

После изобретения центробежного регулятора техника управления быстро прогрессировала. Автоматы Jaquet-Droz (с ними мы уже познакомились) приводятся в действие с помощью роликов, которые запускаются маленькими шипами, видимыми на задней части фигур. Правда, из-за сложности механизма возможность видеть его части не расколдовывает машину, а скорее увеличивает ее таинственность. Неслучаен и выбор занятий для автоматов – один из них пишет, другой рисует, третий музицирует. Посыл очевиден: даже высшие проявления человеческого духа могут быть воспроизведены механически.

В 1805 году французский ткач Жозеф Мари Жаккар (1752–1834) изобрел первый станок, управляемый лентой перфокарт, сшитых вместе. Преимущество жаккардового ткацкого станка перед неподвижным валиком очевидно: он мог выполнять не одну, а несколько задач и ткать различные узоры с помощью сменных перфокарт. Изобретение валиков и перфокарт, несомненно, ознаменовало огромный технический прогресс, поскольку отныне можно было автоматизировать полезные машины. Но прежде всего это был вызов человеческому самосознанию: ролики и перфокарты – встроенные программы, взявшие на себя большую часть задач, которые, согласно Локку, относятся к сфере человеческого разума. Они обрабатывают исходные данные и преобразуют их в действия, то есть представляют собой протезы мозга в подлинном смысле слова. Казалось, это только вопрос времени, когда человеческий разум станет полностью заменимым, а человек – лишним.

Реально работающая технология автономного управления вызвала неудобные вопросы. Она поставила под сомнение уникальное преимущество человека – наличие нематериальной субстанции, управляющей материей, и тем самым создала угрозу его особому положению во Вселенной. Кроме того, она дала мощный импульс политическому просвещению: если машины могут обходиться без управляющего, а биологические системы