Дочери судьбы - Тара Хайланд

– Мне не наливай, – предупредила она, когда он пошел к серванту за бокалами.

Он растерялся, очевидно, надеясь, что спиртное их раскрепостит.

– Я подумал, отпразднуем?

Она набрала побольше воздуха. Вот оно.

– Ну, я бы не прочь, но… сейчас я не пью.

– Ладно, – нахмурился он. – Понимаю, при всем происходящем нужна светлая голова.

– Да, конечно, – осторожно согласилась она. – Но… дело не только в этом.

Он снова задумался над ее словами.

Потом до него наконец дошло, и она увидела, как меняется выражение его лица.

– Ты беременна, – почти прошептал Коул.

И Элизабет не поняла, рад он или нет. Он словно остолбенел.

– Да, – подтвердила она. – Беременна.

Она выждала мгновение. И когда он все еще не произнес ни слова, тихонько добавила:

– Ничего, что так?

И увидела у него на глазах слезы.

– «Ничего»? – захлебнулся он. – Да, черт возьми, лучше новости я не слышал!

Мэттью Монро смотрел на номер телефона местного полицейского участка. Он пытался набраться мужества и позвонить. Это было правильное решение, он был обязан это сделать ради Ирины. Но очень боялся, что может случиться с ним. Мэттью был хорошим парнем. В тридцать восемь жизнь текла спокойно и скучновато. У него была хорошая работа, собственный дом и много друзей. В Кингстоне его часто видели в одной из пивных у реки. Каждое воскресенье он обедал с матерью, а раз в месяц возил ее на могилу отца.

Но, несмотря на то, что человек он был хороший и внушающий доверие, у него никогда не было подруги. И, как он догадывался, никогда не будет. Проблема заключалась в болезни щитовидной железы, которая привела к ожирению. Хоть и утверждают, что красота – дело обманчивое и с лица воду не пить, но Мэттью знал суровую правду с детства. На улице на него показывали пальцем и обзывали.

С годами он научился принимать себя таким, как есть, и стал намного свободнее. Но, хотя у него было много друзей среди женщин, он не обольщался: как бы хорошо они к нему ни относились, для них он будет только жилеткой, в которую можно выплакать проблемы с мужчинами.

С первой проституткой он переспал, когда ему исполнилось двадцать семь и он отчаялся найти себе женщину, которая захотела бы с ним жить. С тех пор время от времени это повторялось. Мэттью этим не гордился, но ведь каждому хочется немного удовольствия.

С Ириной он встретился, когда впервые пришел в дом в Хаунслоу, и сразу понял, что она там пленница. Она плохо говорила по-английски, но суть происшедшего он тем не менее уловил. Он читал в газетах, как девушек заставляют заниматься проституцией.

Они вместе решили, что ей нужно бежать. Но что-то помешало. Когда он пришел, чтобы оплатить с ней встречу, которая была бы последней, ему сказали, что она вернулась к семье в Литву. Он притворился, что поверил, но внутри чувствовал: что-то не так. Как он понял, она была здесь не по своей воле. С чего бы им вдруг ее отпустить?

Он принял решение. Поднял трубку и позвонил.

– Тут человек пропал. Я бы хотел сделать заявление.

Глава пятьдесят шестая

Финансовый мир никогда не видел ничего подобного.

Прошло ровно сорок два дня после того, как Арман Бушар подал заявку на получение контрольного пакета, и все заинтересованные стороны были приглашены посетить собрание в защиту «Мелвилла».

– Почему все делается в последнюю минуту? – спрашивали все.

Инвесторы были разочарованы, финансовое сообщество относилось скептически. Цена акций установилась на уровне, предложенном Бушаром. Рынок полагал, что заявка будет успешной. Но слухи ходили разные, и акционеры, журналисты и аналитики собрались в Сомерсет-хаусе, чтобы посмотреть предложение «Мелвилла». Пару лет назад семья сумела осуществить небывалый прорыв. Возможно, мир ожидает еще один сюрприз.

Стоя за кулисами, Кейтлин, как всегда перед дефиле, почувствовала в животе холодок. Вот и опять будущее «Мелвилла» зависит от успеха ее новой коллекции. Знание тяжело давило на ее плечи.

Элизабет оглянулась на сестру и ободряюще улыбнулась, будто догадывалась, что творится у нее в голове.

– Не переживай. Все будет супер.

Кейтлин улыбнулась. В душе она была согласна с Элизабет. С помощью сестер Кейтлин подготовила, возможно, лучший показ моделей в ее жизни. Они решили не проводить встречу в душном банке, а выбрали Сомерсет-хаус. Расположенный на набережной, с видом на Темзу, он олицетворял Лондон. В центральном внутреннем дворике, где зимой располагался ледовый каток, был установлен шатер на фоне прекрасных зданий в неоклассическом стиле.

– И банкиры хоть немного отдохнут от Сити, – рассуждала Кейтлин, предлагая место показа коллекции.

Она была права. Как только аналитики, инвесторы и финансовая пресса в строгих костюмах уселись, воздух затрещал от ожидания. Эта публика привыкла к мрачным презентациям, а сегодня, похоже, будет весело. Рядом с ними устроились избранные представители мира моды.

– Пригласив их, мы покажем, что не сомневаемся в успехе нашей коллекции, – заметила Элизабет.

Внутри шатер был отделан под танцзал сороковых годов. В углу большой оркестр наигрывал классику военных лет, с потолка свисали британские флаги и противогазы. Как обычно, все было продумано до мелочей.

Кейтлин всматривалась в публику в поисках Люсьена, зная, что он ее успокоит. Нашла, помахала ему, а потом волноваться было некогда.

Уильям постучал по часам.

– Давайте начинать.

Кейтлин прошла к пульту управления. Было всего лишь шесть вечера, но стоял ноябрь, и уже стемнело. Когда погас свет, шатер погрузился в темноту. Тот же самый метод Кейтлин использовала в Париже на выпускном шоу. Здесь это тоже должно сработать и добавить театрального эффекта. Чуть позже завыла сирена – сигнал воздушной тревоги. Публика вздрогнула, какая-то женщина вскрикнула, потом послышался нервный смех, когда все поняли, что темнота была частью шоу. Кейтлин усмехнулась и переглянулась со звукооператором. Именно такого эффекта они и добивались.

Вой сирены затих и сменился звучанием оркестра, играющего попурри из свинговой классики военных лет. На подиум вышла эффектная Эмбер в черном кожаном пальто свободного покроя и высоких сапогах до бедра в тон; волосы она зачесала назад, в стиле гестапо. Эмбер очень постаралась для семьи: не только согласилась стать моделью, но и привлекла к участию старых друзей, знаменитостей, которые впали в немилость у изменчивых СМИ и получили ярлык «бывших».

– Может, мы хоть как-то поможем восстановить и их карьеру, – сказала она, когда Кейтлин предложила идею.

Под восторженные аплодисменты публики Эмбер важно прошла по подиуму. Но это было только начало. Тема сороковых годов себя оправдала, Кейтлин создала еще одну потрясающую коллекцию. В ней были твидовые брючные костюмы с завышенной талией и широкими штанинами, прямые юбки, под которые надевали колготки со швами, женские бриджи и хлопчатобумажные платья свободного покроя. В одежде преобладала военная тематика: куртки-авиаторы, элегантные пальто-бушлаты и высокие ботинки. Цветовая палитра включала темно-сливовый, бутылочно-зеленый, ржаво-оранжевый, черный и темно-синий.

– Большинство моих подруг – не профессиональные модели, – предупредила Эмбер в самом начале, но Кейтлин только порадовалась: ее фасоны особенно выигрышно смотрелись на женщинах с пышной фигурой, так называемых песочных часах.

Вечерние платья были с подплечниками, корсажами и пышными юбками в сборку, подчеркивающими тонкую талию. А пристроченные широкие пояса украшала замысловатая вышивка бисером и драгоценными камнями. Образ получался сильный, женственный, эффектный и эксцентричный.

И, как обычно, ее показы отличались вниманием к мелочам. За неделю до дефиле Кейтлин собрала команду.

– Женщины сороковых умело восполняли ограниченное количество новой одежды и тканей с помощью привлекательных причесок и макияжа.

Модели откликнулись на призыв: их внешность дополнили длинные локоны и изящные шиньоны, телесный грим, румяные щеки, малиновые или алые губы и изогнутые брови.

Не обошлось и без аксессуаров: аккуратных шляпок, кожаных перчаток и изящных сумочек-клатчей. Аналитики и инвесторы с восторгом встречали каждый новый наряд.

Они, может, не знатоки моды, но понимали: перед ними что-то особенное. Перед их глазами замелькали фунты стерлингов. Все достали телефоны «Блэкберри», и цена акций уже стремительно полетела вверх, превысив предложение Бушара.

Когда отгремели аплодисменты, на подиум вышел Уильям, уверенный, полный