Дочери судьбы - Тара Хайланд

но она избегала разговора. Набрав однажды номер телефона, который он ей оставил, – так, из любопытства, – она была готова бросить трубку, если ответят женским голосом. И облегченно вздохнула, услышав вежливо-безразличный тон администратора гостиницы. Хотя Элизабет успокоилась – по крайней мере, Коул не переехал к Сумико, – оставить сообщение она отказалась. Она еще не оправилась от обиды и злости, чтобы говорить об их семье или рассказать о ребенке.

Утром она впервые пошла на первое занятие курсов для будущих родителей – одна. Срок беременности был десять недель, и веселая акушерка подтвердила, что и у матери, и у ребенка все в порядке. Взглянув на левую руку Элизабет, она прощебетала:

– Папочка не придет?

– Занят, – коротко ответила Элизабет.

Далее акушерка говорила приглушенным, извиняющимся голосом. Поскольку беременность была первой, акушерка посоветовала Элизабет посетить все десять занятий. Элизабет на секунду представила, как это будет выглядеть, если она всегда будет появляться одна. Потом решила выбросить это из головы.

Она подумывала о том, чтобы взять отгул до конца дня, но, не в силах оставаться дома в одиночестве, вернулась в офис, где просидела остаток дня в раздумьях. В семь вечера, когда все разошлись, к ней зашел Пирс и спросил, согласна ли она продолжить выкуп, – как будто сегодняшний день и без того был недостаточно напряженным.

Элизабет посмотрела на лежавшие перед ней бумаги. Ей было не по себе вот так отдавать акции, хотя она знала, что без этого не обойтись, если они хотят продолжить сделку по приобретению контрольного пакета. Частному лицу это было не по силам: пришлось создать холдинговую компанию, через которую они объединили бы акции и сделали заявку. Документы, составленные Пирсом, позволяли им обменять свои акции в «Мелвилле» на соответствующую долю в холдинговой компании. Элизабет получила бы шестьдесят процентов голосов и, следовательно, полный контроль над процессом.

– А нельзя ли немного подождать? – спросила она.

Пирс покачал головой.

– В таком случае мы рискуем потерять финансовую поддержку, – с сожалением ответил он. – Они либо продвигаются дальше, либо найдут другую возможность инвестирования средств.

Элизабет прикусила губу. В этом и заключалась проблема. Спонсор, частник, инвестировавший анонимно через фиктивную компанию, созданную в Люксембурге, предлагал им хорошие условия. Обычно частные инвесторы настаивают на приобретении доли в холдинговой компании и участии в управлении бизнесом. Но этот был готов финансировать в долг и взамен взять хорошую процентную ставку. Упоминалось также о доле прибыли, но это ничего не значило по сравнению с отсутствием необходимости отдавать контроль над бизнесом.

Элизабет уставилась на лежавшие перед ней бумаги, готовые к подписанию. Она частично чувствовала себя виноватой, словно предает все, что ей было дорого. А еще обвиняла отца. Если бы он верил в нее… если бы не предпочел Кейтлин… А где-то на задворках сознания мелькала мысль, что она не может потерять компанию после стольких усилий. Она потеряла Коула. Ей необходима хоть какая-то зацепка в жизни.

– Элизабет? – напомнил Пирс.

Она приняла решение.

Пирс с огромным облегчением наблюдал, как Элизабет подписывает документы. Наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки. Он продумал все до мелочей. План был хитрым и умным, и Пирс очень сожалел, что им нельзя ни с кем поделиться. Пока семья держала шестьдесят процентов акций, ни одному чужаку не удавалось получить контрольный пакет, необходимый для захвата компании. Теперь Элизабет нарушила равновесие. С помощью манипуляций, используя ее ревность и неуверенность, он добился ее согласия на выкуп контрольного пакета акций компании. А это облегчит захват фирмы Арману Бушару.

Элизабет доверила разработку деталей контракта Пирсу. Из-за этого она не обратила внимания на текст, напечатанный мелким шрифтом, который гласил, что инвестору – на самом деле Бушару – разрешалось менять финансовую долю на акции, как только он получит более двадцати процентов акций «Мелвилла». А поскольку у Бушара уже была доля Пирса и, к тому же, еще десять процентов, купленные на рынке, он получает в холдинговой компании контрольный пакет: две трети акций.

Элизабет же, по сути, отказалась от своих акций и будущего, а также помогла захвату компании, лишив семью контрольного пакета.

Чтобы окончательно решить судьбу компании, Пирс хотел получить акции Эмбер. На решение этой задачи ушло больше времени. Он хорошо знал о проблемах Эмбер, и она была более легкой мишенью, чем Элизабет. Но нужно было найти способ добраться до акций незаметно от нее, поэтому он нанял частного детектива, чтобы тот покопался в ее жизни. Узнав о Джонни и деньгах, которые тот задолжал, Пирс понял, что нашел верный путь.

– Я дам вам сто тысяч долларов, если вы заставите Эмбер подписать эти документы.

Пирс позволил Джонни повысить сумму до ста пятидесяти тысяч, хотя готов был заплатить и больше. Подписав контракт, Эмбер соглашалась передать право собственности на долю в компании ему, Пирсу. А он, в свою очередь, продал бы ее Арману Бушару.

Пирс впустил волка через черный ход. А дальше уже дело Бушара – предложить деньги другим акционерам и выкупить у них акции. И с деньгами группы «ГМС» Бушар сумеет это сделать. Пирс в этом не сомневался. Уильям никогда бы этого не заподозрил.

Эмбер нужна была доза. Сидя на полу гостиной, обхватив колени руками и раскачиваясь, она жаждала дозы больше всего на свете. Куда же делся Джонни? Он обещал помочь.

– Как ты ко мне относишься, так и я к тебе, – говорил он.

Что ж, она сделала то, чего он хотел, – подписала чертовы бумаги. Теперь его очередь.

Пару недель назад он начал приставать, чтобы Эмбер передала ему долю в семейной компании. Сначала она отказалась. Даже в этом состоянии она осознавала, что отец будет в ярости.

– Разве ты не понимаешь, – просил он со слезами на глазах. – Те, которым я задолжал, упекут меня в больницу.

– Прости, – ответила она. – Придется найти другой вариант.

Но потом он пошел на подлость – перестал снабжать ее наркотой.

Через восемь часов без допинга ей стало все равно, кто будет владеть акциями. Через десять она умоляла принести бумаги на подпись.

А Джонни пообещал, что потом даст ей все, что нужно.

Черта с два! Вместо этого он исчез в спальне и не вернулся. Где же справедливость? Ей срочно нужна была доза, иначе она умрет, это точно.

Эмбер встала и, спотыкаясь, пошла к спальне. Она уже хотела войти, но услышала, что Джонни разговаривает по телефону. Вот в чем дело! Он висел на телефоне, договариваясь о встрече. Наверное, с Шери, как она догадывалась. Ей было все равно, с кем он спит, но, если она его застукает, то отругает, и у нее будет повод выпросить что-нибудь поинтереснее, чем обычно.

Она медленно и тихо подняла трубку, прикрывая рукой, чтобы не услышал Джонни. Но на другом конце была не Шери. Услышав знакомый голос, Эмбер удивленно моргнула. Еще через секунду она поняла, что это дядя Пирс. Почему это вдруг он сюда звонит? Сквозь туман Эмбер ощутила прилив восторга. Может, папочка попросил его узнать, как она тут? Совсем недавно она всем сердцем жалела, что не полетела домой, в Англию, с Элизабет. Вдруг теперь появился еще один шанс?

Эмбер уже хотела заговорить, подать знак, что она на проводе, но что-то ее остановило. В разговоре между дядей и Джонни было что-то не совсем понятное.

– Мой представитель ждет в отеле, – сообщил Пирс. – Как только вы принесете бумаги и он подтвердит, что они правильно подписаны, я сразу отправлю деньги на ваш счет.

Джонни нервно закашлялся.

– А это законно?

– Абсолютно законно, – подтвердил Пирс. – Подписывая контракт, Эмбер просто поручает доверенному лицу продать ее долю. Никто не сможет это оспорить.

– Прекрасно… – неуверенно ответил Джонни. – Ладно. Повторите, пожалуйста, где я найду вашего парня?

Эмбер осторожно положила трубку.

Как только Джонни ушел, Эмбер позвонила отцу. Когда его не оказалось, она попробовала набрать Элизабет, потом Кейтлин. Но постоянно получала один и тот же ответ.