Заповедный тупик - Катерина Крутова

Арсений сильнее прижал к телу тонкую ладонь, так что Алекс ощутила, как под тканью жакета движутся в такт шагам упругие мышцы. Она благоразумно решила тему отношений не развивать, а Арсен удовлетворенно отметил, как вздрогнули касающиеся бока пальцы и сбилось, задержав выдох, дыхание.

Постановка «Отелло» оказалась настолько прогрессивно-авангардной, что Алекс ощутила себя ретроградной брюзжащей занудой, внутренне соглашающейся с каждым возмущенным словом сидящей рядом пожилой театралки:

– Это же надо так извратить великий симбиоз Шекспира и Верди! В былые времена за такое с позором бы отлучили от всех сцен страны. У бедных солистов не остается времени и сил петь, только и делают, что скачут по сцене, как заведенные зайцы.

Приняв, что современное искусство настолько беспощадно, насколько и непостижимо, Саша откинулась на мягкую спинку кресла и расслабленно закрыла глаза. От световой сценической феерии остались только проникающие сквозь веки всполохи огней гигантского маяка, установленного в центре сцены. Едкая застольная партия Яго сменилась стихающей бурей чувственного дуэта Отелло и Дездемоны.

– Просыпайся, они сменили декорации. – Теплое дыхание Арсена защекотало ухо.

Не открывая глаз, Алекс ответила:

– Не рушь иллюзию, я представила свой дворец.

Арсен промолчал, но Саша чувствовала его парфюм, слышала мерное дыхание и ощущала пристальный взгляд. И вопреки доводам разума близость эта будоражила, покалывала под кожей предвкушением неизбежного, и Алекс стыдилась признаться самой себе в тех отголосках возбуждения, что вызывал у ее истосковавшегося по физической страсти тела сидящий рядом Покровский. Арсен же наслаждался абрисом профиля, задерживал взгляд на ярких чувственных губах, ловил свежий цитрусовый аромат духов и то и дело поглядывал на сцепленные на коленях тонкие пальцы. И вот он не выдержал, как бы невзначай положил ладонь на бедро спутницы и, наклонившись, прошептал:

– Сейчас будет лучшая ария всех времен.

«Верю в Бога жестокого!» – выводил мощный баритон, и Саша не шевелилась, боясь разрушить мгновение, позволяя ладони Покровского накрыть ее руки, гладить узловатые тонкие пальцы, походя касаться острых коленей. Попробуй Арсен приблизиться, обнять или поцеловать, она бы взвилась, скинула с себя наваждение, но мужчина и сам не дышал, наслаждаясь магией искусства и таланта.

В антракте за бокалом шампанского Покровский был легок и обходителен, не позволяя и намека на то единение душ, что оба почувствовали в полумраке партера. Он больше не касался Алекс, лишь изредка комментировал на ухо происходящее. И Саша была ему благодарна за чуткое соблюдение личных границ, только холодные пальцы сожалели об утраченной теплоте мужских ладоней да щеки вспыхивали румянцем от сладкой близости чужого дыхания.

Белые ночи уже вступали в свои права, и поздний вечер на ступенях Мариинки пронизывал золотой свет не спешащего садиться солнца.

– Я вызвал тебе такси, – сказал Арсен, помогая повесить на плечо пухлый рюкзак с непарадной одеждой.

Алекс удивленно вскинула бровь и выразительно посмотрела на припаркованный поодаль новенький «мерседес» бывшего ответственного продюсера.

– Пусть этот вечер останется таким – непостижимо прекрасным и утонченным, как лучшая из спутниц, что я мог пожелать. – И Арсен, склонившись, подхватил ладонь и приник к внутренней стороне запястья долгим чувственным поцелуем. Серые глаза не отрываясь вбирали реакцию карих – от подрагивающих век до расширяющихся зрачков. Удовлетворенный увиденным, Покровский открыл Саше дверь подъехавшего такси и оставил недоумевающую девушку осмысливать отношение к произошедшему.

31. Одинокий топ-менеджер – часть вторая

Лето вступало в свои права. Алекс в закатанных до колена джинсах и спущенной с плеч майке принимала солнечные ванны, лежа на траве у пруда. В наушниках звучала подборка, составленная Арсеном: «Лучшие из подающих надежды сегодняшних однодневок». Некоторые композиции Саша пролистывала с первых аккордов, большую часть переключала при звуке голоса, но мизер все же цеплял и отправлялся в личное избранное. Без особых надежд она открыла на смартфоне почту – интересных проектов не предвиделось. Возникало ощущение, что заказчики взяли отпускную паузу и сбежали от жары. Парочки мелких реклам, запланированных на ближайшие месяцы, едва ли хватит на основные расходы и оплату аренды квартиры. Гонорар, полученный за съемки Императорского театра, растаял вместе с последним снегом в начале мая. Будущее представлялось если не голодным, то как минимум диетическим.

Вечером того же дня в гостиной Марата Борисовича состоялся прощальный ужин по случаю отъезда Тельмана в Москву. Алекс весь вечер сидела молчаливой тенью. Ни беспечное радостное щебетание Эммы, ни едкие остроты старого телевизионщика, ни полные надежд мечты лучшего друга не могли вывести ее из отрешенного состояния.

– Хлеб на рюмку положи, – не выдержал Марат Борисович, усаживаясь на соседний стул с девушкой.

– Что? – не сразу отреагировала Саша.

– С такой миной только на похоронах сидеть. Говорю, хлеб на рюмку положи, чтобы довершить атмосферу поминок. Чего раскисла, Шура? Неужто жалеешь, что Давидка твоей гладильной доске предпочел буфера мини-Монро?

– Не смешно. – Алекс сделала большой глоток из стоящего рядом бокала.

– Переживаешь, что в Москву третьей не позвали – режиссера поддержать, да и свечку подержать?

– Позвали. Я отказалась. Моя поддержка больше не требуется.

– Это ты зря. Без тебя Давидовы идеи так и остались бы в вихрастой голове, да и ты без него заточила бы себя в башне за кучей бумажек.

– В столицу со своим продюсером не едут.

– Отставить поражение! – гаркнул Марат и стукнул кулаком по столу.

Присутствующие замолчали и уставились на режиссера.

– Коньяк кончился, – с невинной улыбкой пояснил он. – Наполеон во мне бушует, требует налить одноименного напитка.

Супруга эксцентричного режиссера тут же достала из буфета пузатую бутылку.

– Созрел тост в лучших традициях коротышки-диктатора. Давид, мальчик мой, возьми штурмом столицу и зажги там на полную!

– Жаль, у вас коньяка «Багратион» не нашлось. Того хоть из Москвы с позором не выгнали, – буркнула Саша, но фужер подняла.

– У нас с Дэви есть для вас еще одна новость. – Эмма встала из-за стола и, привлекая внимание собравшихся, постучала вилкой по звонкому хрусталю бокала.

Тельман поднялся следом, обнял любовницу, прокашлялся и выдал:

– Мы решили пожениться.

– Эх! – громко хлопнул по столу Марат Борисович, и посуда звякнула перекатистым эхом. – Надо было с Исачкой на машину спорить, а не на щелбаны! Как знал – он первым дедом станет. Давидка, ты пока новость придержи, попробую с предка твоего какой профит выжать.

– Не получится, дядя Марик. За выжимание вашего Исачки теперь возьмется более опытная доярка, – шепнула Алекс и многозначительно кивнула в сторону актрисы.

Марат Борисович выразительно хмыкнул, но с удивительной для себя выдержкой тему дальше развивать не стал.

– Ты бы себе тоже приглядела какого племенного бычка-осеменителя. Глядишь, и румянец бы появился, и целей