Лоренца дочь Великолепного - Ева Арк

и стал выкрикивать в его адрес оскорбления, на что Мастер отвечал со спокойным выражением лица, что он может поступать с купленной птицей как ему угодно. Это ещё больше раззадорило торговца. Постепенно их окружила толпа и последнее, что услышала Лоренца, была громкая брань торговца и улюлюканье и свист молодых людей.

На обратном пути им встретились закрытые носилки. Когда они поравнялись с Лоренцей и её спутниками, оттуда выглянуло нежное белое лицо молодой женщины, чьи рыжеватые волосы и чистый лоб опоясывала нитка с крупным алмазом. Но самым замечательным в её лице была улыбка, подобная лёгкому облачку, пробегающему по невозмутимой глади неба.

– Кто эта дама? – осведомилась у кухарки донна Аврелия, в то время как Асканио зачарованно смотрел вслед незнакомке.

– Сеньора Чечилия Галлерани, графиня Бергамино.

– Как она прекрасна! – эти слова сорвались с губ сына Вирджинии.

– На мой вкус, ей следовало бы немного поправиться, – пожала плечами Лючия, которая, как истинная уроженка Ломбардии, гордилась своей дородностью.

Ещё через день явился служащий из замка. Лоренца едва не расхохоталась при виде его ливреи, скроенной из кусков зелёной, жёлтой и синей материй с рукавами надутыми, как шары. Причём они были перевиты многочисленными тесёмками. Стукнув алебардой об пол, церемониймейстер торжественно объявил, что Его Светлость сеньор Лодовико приглашает на следующей неделе в пять часов пополудни мессира Даниеля д’Эворта, донну Аврелию Портинари, мессира Асканио Портинари и донну Марию Портинари в замок на празднество, устроенное в честь его союзников венецианцев.

Однако из-за нового наряда дочь Великолепного едва не отказалась от приглашения. По мнению девушки, оранжевые рукава не подходили к зелёному платью, хотя портной уверял её, что это очень модно. Вдобавок Лоренцу смущал глубокий квадратный вырез и, чтобы хоть как-то прикрыть его, она надела на шею коралловые бусы, подаренные княгиней Колонна, а лоб и собранные в пучок волосы перевязала узкой чёрной ленточкой (деталь, заимствованная ею у миланских модниц). Посмотрев затем на себя в зеркало, девушка вспомнила свой первый бал во Флоренции. Как легко тогда у неё было на сердце! Потому что она любила и надеялась, что её чувство взаимно. Но, в одночасье, все её мечты рухнули. И что теперь осталось от них? Только горечь и тоска по несбывшейся любви.

В назначенное время за Лоренцей и её спутниками заехал Сансеверино со своей свитой. При виде зятя Моро девушке захотелось перекреститься: за сутки тот из шатена превратился в жгучего брюнета, благодаря чему его бледное лицо с горящими глазами и красным пухлым ртом казалось ужасающе прекрасным.  Вероятно, заметив изумление девушки, граф самодовольно улыбнулся:

– Я решил покрасить волосы к балу. Не правда ли, теперь они дивно смотрятся с моим платьем из белого шёлка?

Сначала они двигались по дороге на северо-запад вдоль канала, обсаженного с двух сторон длинными рядами лиственниц, пока не добрались до огромного пустыря, посреди которого виднелся деревянный крест. Хотя вокруг было пустынно, трава около креста была вытоптана. Зять Моро поведал, что два раза в неделю здесь собираются бедняки и всяческие бездельники со всего города, которым служащие замка раздают милостыню. Ибо, согласно преданию, на этом месте были обнаружены останки сразу троих христианских мучеников – Гервасия, Протасия и малолетнего Цельса.

По ту сторону пустыря над воротами замка Сфорца виднелась уступчатая Филаретова башня с часами, названная в честь архитектора Антонио Филарете. Величественный, красивый и строгий, замок был сложен из красного кирпича и имел форму квадрата. По углам фасадной части были построены две мощные цилиндрические башни. На них, как и на стенах с зубцами, красовались герцогские гербы и эмблемы.

Проехав через ворота по подъёмному мосту в центральную башню, окружённую рвом с водой, они преодолели затем второй мост и очутились в самом большом дворе замка – Марсовом поле, где уже стояло несколько экипажей. За Марсовым полем слева и справа были открыты ворота в два других двора поменьше – Рочетте и Корте Дукале, разделённых Мёртвым рвом со стоячей водой. Над ним чернела ещё одна башня, сооружённая, по словам всё того же Сансеверино, герцогиней Бонной Савойской для того, чтобы наблюдать за всеми дворами замка.

Сойдя с лошадей, они направились к воротам двора Рочетте, украшенного портиком. Граф решил зайти за своей женой и свернул к покоям герцогини, а Лоренца с донной Аврелией, д’Эвортом и Асканио двинулась следом за другими гостями. В коридоре им пришлось проследовать между двумя рядами герцогских телохранителей и пажей, в то время как герольд выкрикивал их имена. Дальше тянулся ряд роскошных комнат. Исподтишка наблюдая за манерами придворных, дочь Великолепного заметила, что дамы, беседуя с кавалерами, старались грациозно вытягивать шеи и плавно разводить руками. Юные пажи, придерживая их шлейфы, опускались на одно колено и, отставив ногу, обращали голову в противоположную сторону. А стоявшие вдоль стен щёголи, опираясь на одну ногу, другую чуть сгибали в колене и отставляли, вытянув носок и сместив корпус тела на четверть в другую сторону.

Потолок в зале делла Балла был украшен лазурью и золотом, что придавало ему сходство со звёздным небом, тогда как на стенах висели шпалеры с изображениями героических деяний Франческо Великого, основателя династии Сфорца. Тут же были установлены пиршественные столы, а на внутреннем балконе, с которого свешивались шёлковые ковры, сидели музыканты. На самом же видном месте красовалась уже знакомая Лоренце картина Леонардо. Появившись в зале под звуки труб и литавров, Моро указал на неё и громко произнёс, адресуясь к сопровождавшим его послам:

– Как этот мавр выметает петухов метлой из курятника, так и мы изгоним французов из Италии!

После его слов по залу пронёсся одобрительный шёпот и раздались аплодисменты. На лице же Даниеля заходили желваки. Тем временем герцог подал знак церемониймейстеру и гости под звуки музыки стали садиться за столы. Неподалёку от себя Лоренца увидела Леонардо да Винчи, приветствовавшего их кивком головы. Слуги стали вносить в зал блюда с бычьими головами, жареными фазанами, куропатками, лесными жаворонками и горлицами. Бесконечное число затейливо приготовленных яств были приправлены различными пряностями и красиво украшены зеленью. Но всего замечательнее оказался паштет, обложенный овощами и изображавший Рим с Ватиканом, замком Святого Ангела, Колизеем и даже катакомбами. В замке Святого Ангела играла заунывная музыка, точно при вечернем обходе стражи. В игрушечном Ватикане к восторгу зрителей били часы и раздавались звуки органа. Каждая перемена блюд сопровождалась звуками фанфар. Драгоценное фалернское и кипрское вина лились рекой. Веселили гостей жонглёры, танцовщицы и шуты, так