Хрустальная ложь - М. Эль

Он открыл рот, чтобы возразить, чтобы привести доводы о том, что он сам занимается этим вопросом, что уже есть планы... Но ее взгляд, ее бескомпромиссная уверенность, заставили его понять: спорить бесполезно. И, честно говоря, он давно уже привык доверять ее суждениям, даже если они были обернуты в колючие фразы. Она всегда была на шаг впереди, всегда видела то, что другие упускали.

Ее предложение было четким и безжалостным: создать закрытый аналитический отдел. Под ее полным, единоличным контролем. С доступом ко всем системам и полной автономией. Никаких компромиссов. Никаких полумер.

Виктор кивнул. Согласился. Без споров. Внутри промелькнула мысль: "Ну вот, снова под ее каблуком". Но она была тут же заглушена более рациональной: "И это, возможно, спасет нам миллионы".

Прошел месяц. Месяц напряженной работы, которую Валерия вела с точностью и генеральской жесткостью. Ее новый отдел работал, как хорошо смазанный, но невидимый механизм. Никто толком не знал, что они делают, но результаты были налицо.

Компания Энгеля работала теперь как швейцарские часы — только бронированные. Защищенные. Неуязвимые. Воздух в офисе стал чище, будто из него вымели весь невидимый мусор и угрозы.

Вместе с этим порядком в офисе появилась и новая сотрудница. Длинные ноги, небрежно-идеально уложенные блестящие волосы цвета пшеницы, слишком яркая, на грани откровенности, улыбка. Она порхала по коридорам, словно бабочка, привлекая взгляды и излучая какую-то нездоровую жизнерадостность. И самое раздражающее для Валерии: эта бабочка слишком громко смеялась над любым, даже самым невинным, словом Виктора. Ее смех звенел, рассыпался по стенам, словно намеренный вызов.

Валерия шла по коридору, погруженная в документы нового юридического дела, ее мысли были далеко, в суде, в деталях сложных и запутанных договоров. Она даже не сразу осознала, что именно ее вырвало из сосредоточения. Это был голос. Слишком приторный, слишком масляный, словно мед, медленно стекающий с ложки.

— Виктор, если вы хотите, я могу провести презентацию лично… Мне не составит труда…

Валерия подняла взгляд от бумаг. Перед ней разворачивалась картина, от которой кровь в жилах застывала, а зубы невольно стискивались. Новая сотрудница, чье имя Валерия даже не удосужилась запомнить, наклонилась к Виктору так низко, что их головы почти касались друг друга. Ее рука лежала на его предплечье, а взгляд был… слишком интимным. Еще чуть-чуть — и там бы был полный цирк, не меньше. Представление для всего офиса.

Валерия остановилась. Длинная, тонкая рука, в которой она держала документы, чуть заметно дрогнула. Она вдохнула медленно, пытаясь успокоить волну ледяного гнева, поднимающуюся в груди.

— Эм… Виктор? Подойди-ка на минутку. — Ее голос был обманчиво спокойным, низким, но таким, что от него у собеседников всегда бежали мурашки по коже. А вот глаза… глаза жгли, словно две раскаленные докрасна точки, впившиеся в Виктора и эту… масляную бабочку.

Новая сотрудница тут же отшатнулась, ее яркая улыбка померкла, а щеки покрылись румянцем. Виктор же, который до этого момента выглядел совершенно безразличным к ее флирту, лишь чуть заметно поднял бровь, а в его глазах блеснули искорки.

Валерия вошла в его кабинет первой, ее каблуки стучали по паркету с угрожающей решимостью. Она закрыла дверь за собой с такой силой, что по стеклу прошла легкая дрожь. Виктор зашёл следом, и на его губах едва заметно скользнула улыбка, которую он поспешил спрятать.

— Ты ревнуешь, — сказал он просто, с легкой, почти незаметной усмешкой в голосе, которая, однако, не ускользнула от слуха Валерии.

— Не смей, — прошипела она, словно кошка, которой наступили на хвост. Ее глаза сузились, а тонкие губы сжались в ниточку.

— Это очаровательно, — продолжил он, подходя ближе и явно наслаждаясь ее яростью.

— Виктор! — Ее голос повысился, становясь резким, как щелчок хлыста.

— Да? — Он остановился в шаге от нее, его взгляд был насмешливым, но мягким.

— Если она взглянет на тебя ещё раз так, как будто ты ее десерт… я ее уволю. Немедленно. И даже разбираться не буду.

Виктор покачал головой, в его глазах плясали бесята.

— У нас разные уровни власти, моя девочка. Ты можешь просто так уволить сотрудника из другого отдела, как и всех тех, кто относится к тебе предвзято, однако...

— Убедишь ее увольняться добровольно, — парировала она, не моргнув глазом. — Сам. Так, чтобы ей и в голову не пришло оставаться.

Он тихо рассмеялся, звук был глубоким и теплым.

— А знаешь, это было бы мило — работать под твоим руководством. Наверное, было бы очень весело.

— Виктор! — Валерия сделала шаг вперед, готовая, казалось, разорвать его на куски.

Мужчина не выдержал и тихо рассмеялся, наклонился так близко, что ее дыхание сбилось, а в ноздри ударил его легкий, знакомый одеколон. Его глаза задержались на ее губах, затем поднялись к ее горящему взгляду.

— Я посмотрел в ее сторону… — начал он, и Валерия едва слышно зарычала.

— Вот именно! — выдохнула она, ее грудь тяжело вздымалась.

— …ровно один раз, чтобы сказать ей, что ты — мой партнёр. И в деловом смысле, и… во всех остальных, — последнее он добавил шепотом, только для нее.

Валерия моргнула. Раз. Два. Ее ярость, подобно волне, разбившейся о скалу, начала отступать, оставляя после себя лишь легкое недоумение.

— Ты… правда это сказал? — Ее голос вдруг стал тише, почти неуверенным.

— Да. И она побледнела. До кончиков блестящих волос.

На лице Валерии проступила сложная гамма чувств: удивление, затем легкое торжество, которое она тут же попыталась скрыть за привычной суровостью.

— …Хорошо, — процедила она сквозь зубы. — Тогда живите. Пока.

Виктор не удержался. Его рука мягко легла ей на затылок, и он поцеловал ее в висок, задерживаясь на секунду дольше, чем позволяли границы приличия в рабочем кабинете.

— Моя Рия, — прошептал он, его голос был низким и бархатным. — Твоя ревность лучше любого оружия. И невероятно… возбуждающая.

Девушка вспыхнула. Яркий румянец залил ее скулы, но она сделала вид, что это просто стало жарко в кабинете, или что-то еще. Только ее чуть подрагивающие ресницы выдавали ее замешательство.

В тот день у Валерии был тяжелый суд. Очередное дело, где смешались алчность, предательство, семейные драмы. Опять много крови, боли и женщин, которых нужно было защищать от несправедливости мира. Она выжимала из себя последние силы, чтобы найти лазейки в законе, чтобы выстроить безупречную защиту, чтобы ее подопечные получили то, что им причитается.

Она вернулась в офис уставшая, выжатая до последней капли. Голова гудела, а ноги, казалось, перестали чувствовать землю. Каждый шаг давался с трудом, словно она тащила на себе невидимый груз чужих трагедий.