Дуэт с герцогом сирен - Элис Кова

– Что происходит?

– Я кое-что пообещала леди Леллии, пока ее освобождала, – поясняю я. – И намерена сдержать свое слово. Ее магия еще здесь, в этом дереве. Она вложила в него слишком много от себя, однако требуется некий якорь, чтобы ее сила не исчезла полностью из этого мира.

А она уже рассеивается с каждым проходящим мгновением.

– Нет! – качает головой Ильрит, осознав смысл моих слов.

Я нежно касаюсь рукой его щеки.

– Все хорошо. Я не боюсь.

– Ты и так всю жизнь жила ради других, жертвовала ради них собой, а сама стремилась к свободе. – Глаза Ильрита наполняются слезами. – Я не могу позволить тебе снова обречь себя на то же самое.

– Но я сама выбрала такую жизнь, точно так же, как и она. Я согласилась на это вовсе не по принуждению, не потому, что стремлюсь стать достойной любви – я уже ее достойна. Просто я сама так хочу. – Одарив его легкой улыбкой, подаюсь вперед и нежно целую Ильрита в губы. – А тебе нужно жить дальше. Верни герцогство, присматривай за Вечноморем и произведи на свет наследников, которых я стану оберегать.

– Но мне все это не нужно. Жизнь без тебя – как песня без ритма и нот. Ничто. Меньше, чем ничто.

– Ильрит…

Но он уже поворачивается к Крокану.

– Скажите, как я могу воспользоваться вашим даром, чтобы остаться с ней. Даруйте нам совместную жизнь, но чтобы наш мир при этом не подвергался опасности, а будущее оставалось стабильным.

Древний бог задумчиво рассматривает его, потом медленно вытягивает щупальца из переплетения корней и начинает погружаться в глубину. На миг мне кажется, он так и уйдет, ничего не ответив, однако Крокан вдруг произносит:

– Идем с нами, дитя.

– Что? – шепчет Ильрит.

– Идем, – велит Крокан, глаза которого почти скрываются в воде. Ильрит направляется к морю.

– Нет! – Я хватаю его за руку. – Я тебе не позволю.

– Другого выхода нет. – Он сжимает мне пальцы и храбро улыбается. – Ты поступаешь, как должно, и я тоже. Мы оба носим в себе слова богов, а для дуэта нужны два голоса.

– Ильрит…

– Доверься мне, как я доверяю тебе.

Он целует меня, и я отвечаю ему, в последний раз наслаждаясь его вкусом и твердостью тела.

Потом он следует за древними богами, исчезая под водой вместе со щупальцами и сияющим светом Леллии. Жаль, что нам досталось так мало времени. Все случилось очень быстро.

Я возвращаюсь к дереву. Одна, но полная решимости. Жизнь полна дерзких поступков. И даже смерть не вечна. Наша песня будет звучать в веках.

Сирены, все так же стоя на коленях, поют горестные песни. Не обращая на них внимания, направляюсь к сердцевине Древа жизни, к тому убежищу, где прежде отдыхала Леллия. Заползаю в эфир, заполняющий внутреннюю часть ствола, и сворачиваюсь клубком, принимая ту же позу, что и она. Закрыв глаза, начинаю петь песню, которую узнала у последних остававшихся в этом мире древних богов.

Вокруг меня плотно смыкается древесный ствол.

Пятьдесят три

Свет и тьма, день и ночь. Ни добра, ни зла вокруг. И то и другое просто… есть. Мир существует в виде вихря, который вращается в такт моей бесконечной песне.

Но я пою не одна. Ко мне присоединяются другие голоса, в песнях рассказывающие истории о человеческой женщине, принявшей мантию богини, и о ее возлюбленном, сгинувшем в морской пучине, о котором с тех пор никто не слышал.

Некоторые голоса мне знакомы: давно ушедшие старые друзья и новые сородичи, оставшиеся в прежней жизни. Мое сердце поет о семье, которая счастливо процветает в далеком прибрежном городке, и болит за мужчину, ждущего возле моей двери вместе с другими, не принадлежащими к его виду. Одни песни искусны и прекрасны. Другие, к сожалению, звучат фальшиво.

Обладателей некоторых голосов я даже никогда не встречала. Их души тянутся сквозь время и пространство. Женщина садится на деревянный трон, связанный корнями и магией с этим далеким деревом. Мужчина заключен в кристалл, и душа его возлюбленной поет мрачную песнь о потере и тоске. Маленький ребенок, дитя двух миров, протестующе вопит, пока с ним терпеливо занимается новая королева фейри, а ее отец еще не ведает, что дочь совсем рядом. Дух, жаждущий в ночь Кровавой луны обрести свободу. Крохи магии, еще сохранившиеся в последних поколениях древних родов Природных Земель. Забытые народы и далекие силы, сменяющиеся с течением дней и лет.

А потом, наконец, откуда-то из глубин раздается другой голос. Тот, который всегда знает слова еще до того, как я вкладываю их в песню, и подхватывает мой мотив, создавая гармонию.

Кажется, проходит еще время. Время… понятие в духе смертных. Теперь я понимаю, что имели в виду древние боги, когда пытались мне это объяснить.

Но я не принадлежу к числу могущественных существ, живших в мире задолго до начала эпохи смертных, хотя уже совсем не та, какой была раньше. Я снова изменилась, стала новой и в то же время в каком-то смысле древней. Вечной, но преходящей. Золотые и серебряные линии, покрывающие мою кожу, рассказывают истории древних, живших до меня. Я – хранитель последних крупиц их магии и воспоминаний; столп, поддерживающий последний из даров, что они оставили в этом мире; наблюдатель, призванный помогать взращивать все то, что еще может появиться в этом мире.

Но эта необычайная ответственность лежит не только на мне. Тот другой голос продолжает петь, все громче и громче. Зовет меня, как умеет только он. Так, чтобы слышала лишь я одна.

«Я приду за тобой, как ты и просила, – поет он. – Мы многое дали миру. Пожертвовали собой и обеспечили его устойчивость. Больше нечего бояться. Теперь для нас вновь пришло время жить».

Сперва я боюсь покидать пределы нового дома. Мне удобно внутри, там я в безопасности. Но он терпеливо продолжает свою песню, успокаивая меня и в то же время напоминая, что я не создана для жизни взаперти. Затворничество, пусть даже сознательное, не в моем характере; именно оно чуть не погубило последнюю женщину, жившую в этих стенах, каким бы притягательным ни казался внутренний уют. Ради блага всех, о ком я забочусь и за кого несу ответственность, мне необходимо двигаться.

В конце концов я начинаю рваться за пределы крошечного мирка. Растягиваю кокон, толкаюсь изнутри, проверяя на прочность барьеры, которые пытаются удержать меня внутри и сберечь в неизменном виде. Они уже сомкнулись вокруг и теперь становятся все тверже.

«Нет, в этот раз так не