Лоренца дочь Великолепного - Ева Арк

– Ты – один из самых добрых людей, каких я только знала, мэтр Жак! – сказала после паузы Лоренца. – Поэтому прошу тебя, ответь на один мой вопрос: покойный мессир Бернардо говорил тебе, что я его приёмная дочь?

– Да, мне известно об этом.

– А он не открыл тебе имя моей матери?

– К сожалению, нет. Но, прошу Вас, не забывайте, что Вы носите имя господина де Нери, моего кума и одного из самых честных и благородных людей, с которыми я был знаком.

На следующий день вместе с Доруа и донной Аврелией Лоренца отправилась к Жанне.

Особняк господина де Монгильона был расположен неподалёку на улице Сент-Антуан. Будучи выходцем из судейского сословия, свёкор Жанны принадлежал к «дворянству мантии» и поэтому не считал для себя зазорным породниться с простым торговцем, тем более, что приданое дочери Доруа вполне компенсировало её «низкое» происхождение. Дворецкий сообщил, что его хозяин примет мэтра Жака в своей спальне. Лоренцу же и вдову горничная проводила в парадный зал. Там сидели три женщины, в том числе, мать Жанны и её тётушка Адель. Третья же, пожилая дама с добродушным лицом, была незнакома Лоренце. Кроме того, спиной к ней возле камина стоял какой-то мужчина.

– Я – госпожа де Монгильон, – приветливо произнесла незнакомка, обращаясь к донне Аврелии.

– Меня зовут госпожа де Портинари, – в свою очередь, представилась вдова. – А это моя племянница мадемуазель де Нери. Она – подруга Вашей невестки и хотела бы поговорить с ней.

– По-видимому, Вы знакомы с её матушкой и тётушкой? – хозяйка обернулась на своих гостей.

– Поверьте, сударыня, что ни я, ни моя дочь не водим знакомство с подобными особами, – неожиданно выпалила супруга Доруа, – потому что я воспитала её честной девушкой.

– Ты права, Мадлен! – в свою очередь, поддержала её золовка, окинув донну Аврелию и Лоренцу негодующим взглядом.

От возмущения донна Аврелия лишилась дара речи. Лоренца тоже растерялась. Мадлен Готье всегда была ласкова с ней, как и Адель Доруа, вдова бакалейщика, жившая в доме брата. Всякий раз, когда Лоренца с приёмными родителями приходила к ним в гости, обе женщины одаривали её сластями. Неужели они смогли так быстро перемениться?

В этот момент донна Аврелия пришла в себя:

– Не забывайте, что вы говорите с благородной дамой! Насколько я помню, Мадлен, раньше ты считала за честь быть принятой в доме Льва и даже прочила Лоренцу в жёны своему сыну!

Супруга Доруа покраснела как рак:

– Слава Богу, что эта девица не стала его женой!

После её слов мужчина у камина, наконец, обернулся. И Лоренца узнала Этьена.

– Матушка, не забывайте, мы не у себя дома.

Однако Мадлен Готье невозможно было остановить:

– Если бы мы были у себя дома, Этьен, то я бы не пустила эту девицу даже на порог! Так как её место в монастыре кающихся грешниц!

– Где моё место – решать моим опекунам, – тихо ответила Лоренца.

Затем, обращаясь к свекрови Жанны, она добавила:

– Мне очень жаль, что всё так получилось, госпожа де Монгильон.

Не успели донна Аврелия и дочь Великолепного выйти во двор, как услышали за спиной шаги молодого человека.

– Что тебе нужно? – резко спросила вдова.

– Прошу вас, не обращайте внимания на слова моей матери!

– А тебя ещё не женили? – поинтересовалась донна Аврелия после паузы уже другим тоном.

– Нет, – брат Жанны встретился взглядом с Лоренцёй. – Да я и не хочу этого. Потому что вряд ли на свете есть ещё такая девушка, как мадемуазель де Нери.

– Спасибо тебе за эти слова, Этьен, – сказала Лоренца. – Но чем скорее ты меня забудешь, тем будет лучше.

– И всё-таки мне не забыть наш разговор в саду дома Льва.

– Я тоже его помню, – перед глазами Лоренцы предстал тёплый осенний день, сад Нери и она словно ощутила пряный запах роз.

– Не могу ли я что-нибудь сделать для Вас? – спросил молодой человек.

– Я была бы очень благодарна тебе, если бы ты сообщил своей сестре о моём визите.

– А теперь прощай, Этьен! – добавила девушка, заметив появившегося во дворе мэтра Жака.

– Прощайте!

Прошло несколько дней, но Лоренца так и не дождалась своей подруги. Зато теперь она в полной мере оценила всё великодушие своего опекуна. К сожалению, мэтр Жак большую часть времени проводил в конторе Нери или в своей лавке. Поэтому чуть ли не единственной собеседницей девушки была Камилла, с которой она могла сколько угодно говорить об Италии и о тех, кого любила. Что же касается донны Аврелии, то ей нравилось играть роль хозяйки в доме Льва. Сначала из всех слуг вдова выделила няньку Лоренцы. Однако вскоре она заявила:

– Эта распутница Жильетта спит с конюхом. Ей не место в порядочном доме.

Догадавшись, что вдова приревновала няньку к Тома, Лоренца возразила:

– Её мать была любимой служанкой госпожи де Нери, моей покойной матушки, и саму Жильетту тоже не в чем упрекнуть, кроме этой связи…

– Тогда нужно прогнать конюха. Всё равно от него никакого проку. К тому же, он не дурак выпить.

– Тома – сирота и с детства живёт в нашем доме. Ему некуда идти. А страстью к вину страдают многие люди.

Внезапно лицо донны Аврелии сделалось пунцовым, и она уже больше не пыталась заводить речь на эту тему.

Как-то, спускаясь по лестнице, ведущей на кухню, девушка невольно подслушала разговор Гожетты и Жильетты.

– Лучше бы мадемуазель вообще не возвращалась! – эти слова в сердцах произнесла её нянька. – Сначала она привела в дом шлюху, а теперь – ломбардку, которая только и делает, что болтает с ней на своём языке, в то время как я должна выполнять всю работу по дому! Вдобавок, ещё эта кумушка Аврелия шпионит за нами и ругает за пьянство Тома, хотя сама тайком прикладывается к хозяйскому вину!

– Замолчи, Жильетта! – прикрикнула на неё кухарка. – Мадемуазель Лоренца – наша хозяйка и не тебе судить её. К тому же, ты несправедлива к Камилле. С появлением супругов Гийонне у вас с Тома работы стало поменьше. Раньше, бывало, я не допрошусь его принести дров или воды. А Клод всё делает без напоминания. Да