Лоренца дочь Великолепного - Ева Арк

же поступил и правитель Болоньи, а туда за мной приехали флорентийцы и я направился во Флоренцию дожидаться короля. Вскоре он написал мне, чтобы я выехал к нему в Сиену, где я его и застал.

– Я забыл ещё рассказать, как будучи во Флоренции, посетил в монастыре брата Джироламо, – вдруг вспомнил Коммин.

При упоминании имени Савонаролы Лоренца, наконец, подняла голову. Заметив её интерес, советник улыбнулся:

– Так вот, причиной моего посещения было то, что он всегда проповедовал к великой пользе короля и слова его удержали флорентийцев от выступления против нас. Он постоянно уверял слушателей в пришествии нашего короля, говоря, что король послан Богом, дабы покарать тиранов Италии. Ещё раньше он предрекал и многое другое, например, смерть Лоренцо Медичи. Я спросил у него, сможет ли король, не подвергая опасности свою персону, вернуться назад, учитывая, что венецианцы собрали большую армию. Он мне ответил, что у короля будет много трудностей на обратном пути, но он выйдет из них с честью. Но за то, что он не провёл реформу церкви и допустил, чтобы его люди обирали и грабили народ, Господь вынес ему приговор и скоро накажет его…

– Если бы вы знали, как я соскучился по доброму мезерскому! – после паузы уже будничным голосом добавил сеньор из Аржантана. – В Италии в этом году выдалось слишком жаркое лето и все вина были кислые!

В свой черёд, д’Эворт заметил:

– Пока я окончательно не захмелел, нужно пойти посмотреть, достаточно ли дали лошадям овса.

Что же касается донны Аврелии, то ей тоже явно пришлось по вкусу мезерское.

В отличие от своих сотрапезников, у дочери Великолепного не было аппетита. Видя, что она ковыряется в тарелке, Коммин покачал головой:

– Что-то Вы совсем загрустили, мадемуазель. Разве Вы не рады, что вернулись домой?

– Дело в том, сеньор, что я не знаю, где мой дом, – отломив кусочек лепёшки, девушка по привычке скатала его в шарик.

– А разве от Ваших приёмных родителей не остался дом в Париже?

– Неизвестно, что сталось с их жилищем и лавкой после моего бегства. К тому же, что мне делать в Париже одной? Даниель хочет, чтобы я поехала с ним в Саше, а мессир де Сольё… – девушка запнулась.

– Прошу Вас, продолжайте. Ведь я Ваш друг и Вы можете высказать мне всё, что у Вас на сердце.

– Я хотела сказать, что сын донны Марии и его будущая жена приглашают меня с собой в Сольё, но мне трудно решиться.

– А что Вас смущает? – советник посмотрел на неё поверх бокала.

– Дело в том, что я не знакома с графом де Сольё и не знаю, как он посмотрит на мой приезд.

– Да, у графа непростой характер, – задумчиво протянул Коммин, поставив пустой стакан на стол. – Недаром покойный король считал его строптивцем и смутьяном. И хотя Людовик ХI умел расправляться с подобными сеньорами, пример чему герцог Бургундский, Сольё так и не покорился ему. Однако, что не удалось королю, того добилась донна Мария. Не знаю, каким чудом, но ей удалось превратить графа в примерного мужа и отца. Вот уже пятнадцать лет он живёт с женой в своём замке и за это время ни разу не появился при дворе.

– Мне сейчас пришла в голову одна мысль, – вдруг добавил собеседник Лоренцы. – Пожалуй, лучшим выходом для Вас было бы замужество. Тогда у Вас появился бы собственный дом.

– Вряд ли кто-то захочет теперь взять меня в жёны…

– Ну, я думаю, что у такой красивой девушки, как Вы, всегда есть кто-нибудь в запасе.

Дочь Великолепного вздохнула:

– Последнее время я только и делала, что гонялась за счастьем. А когда думала, что уже поймала его, всё оказалось только сном. И вот, проснувшись, я увидела, что в погоне за мечтой потеряла настоящую любовь и осталась одна.

– Вы молоды, мадемуазель де Нери, и сможете ещё полюбить.

– Нет, сеньор, любовь приносит одни лишь разочарования. Если даже мне удастся выйти замуж, любить я уже не смогу.

– А я вот как-то раньше не думал о любви, потому что постоянно был занят, выполняя поручения короля. Но всегда знал, что жена ждёт меня. Там, где находилась она, и был мой дом. Теперь я вижу, что самое ценное, что есть у меня в жизни, это Элен и наша дочь.

Их разговор прервало появление д’Эворт, который сообщил:

– У Ворона отлетела подкова. Нужно позвать Клода, чтобы он подковал лошадей.

Неожиданно донна Аврелия, до этого клевавшая носом, обратилась к Даниелю:

– Где же Ваша жёнушка, сударь?

– О чём Вы, сударыня?

– О мадам д’Эворт. Или мне приснилось, что Вы обвенчались с этой девкой, у которой уже пузо выше носа?

Даниель покраснел:

– Простите, сударыня, но это моё дело.

– А я так думаю, что есть более достойная и благородная особа, которая могла бы составить Вам пару. Только Вы, сударь, не желаете её замечать…

После этих слов вдова снова потянулась было к кувшину с вином, но советник остановил её:

– Вам нужно отдохнуть, сударыня.

– Уведи её отсюда подальше от греха, Лоренца, – попросил, в свой черёд, Даниель.

– Мне кажется, было бы лучше, если бы Катрин появилась в Саше в качестве Вашей законной супруги, – тихо заметила девушка.

– Пожалуй, ты права. Однако на венчание нужно получить разрешение церкви.

– Я хорошо знаю епископа Лиона, и, если хотите, господин д’Эворт, могу посодействовать Вам в этом деле, – предложил Коммин.

После обеда Даниель и советник отправились к епископу, а Лоренца уложила вдову в постель и занялась приданым алансонки. От себя она решила подарить Катрин платье, в котором та должна была идти к венцу. В разгар примерки девушке сказали, что пришёл Сольё.

– Меня прислал герцог Орлеанский, – сообщил тот. – Он желает видеть д’Эворта и Вас.

Узнав о том, что Даниель ушёл, Амори добавил:

– Мне нужно поговорить с Вами, мадемуазель де Нери.

Они вышли во двор и сели на край каменного колодца

– Я хочу рассказать о том, почему скрыл от Вас свою помолвку с Изабель, – начал Сольё.

– Но Вы не обязаны мне ничего объяснять.

– Нет, я считаю, что должен.

Немного помолчав, Амори затем продолжил:

– Мой отец, граф де Сольё, не хотел отпускать меня ко двору