Хрустальная ложь - М. Эль

Она поднялась, босиком, словно в трансе, дошла до окна. За окном утро — золотое, ровное, красивое. Люди шли по улицам, кто-то спешил, кто-то ел прямо на ходу, наслаждаясь началом нового дня. Жизнь текла. Без неё.

Она смотрела вниз и чувствовала, как что-то невыносимо сильно сжимается в груди, грозя разорвать её на части.

«Ты сама выбрала свободу, Рия. Не плачь теперь.» Так она всегда себя останавливала, уговаривала, заставляла принять реальность. Но сегодня не получалось. Сегодня скорлупа её внутренней силы треснула.

Она прислонилась лбом к холодному стеклу, а пальцы дрожали, не в силах остановиться.

— Я же хотела просто жить… — выдохнула она, почти беззвучно, слова растворились в утреннем воздухе.

И снова — перед глазами его лицо. Виктор. Его взгляд, спокойный, тяжёлый, как обещание, как приговор. Его голос — глубокий, бархатный, бархат, скрывающий сталь.

«Моя женщина…» — он тогда сказал это по-французски, тихо, с той теплотой, которая всегда завораживала её.

Она тогда фыркнула, отшутилась, как всегда, пряча свои истинные чувства за цинизмом. Но сейчас… сейчас это слово болело где-то под рёбрами, отзываясь эхом в её опустошённой душе.

Она села на край кровати, вытерла глаза тыльной стороной ладони, оставляя влажные полосы на щеках. Достала из прикроватной тумбочки пачку сигарет, зажгла одну. Дым поднялся тонкой, призрачной линией, размывая воздух, словно пытаясь скрыть реальность. Ей казалось, что это всё — наказание. За бегство. За слабость. За то, что позволила себе быть счастливой, хоть и ненадолго, хоть и в объятиях, которые теперь были для неё недостижимы.

Телефон лежал на прикроватной тумбе. Новый, чистый, без номеров, без следов прошлого. Она долго на него смотрела. Всё внутри кричало: «Позвони. Услышь его голос. Просто разок.» Но она знала — нельзя. Стоит только сделать один шаг назад, и она больше не вырвется. Он найдёт. Он всегда находит.

Лилит потушила сигарету, встала, прошла в ванную, включила холодную воду и долго стояла, глядя на своё отражение в зеркале. Синеватые линзы, рыжий парик, тонкие следы слёз, выдающие её. Ни Лилит Рихтер. Ни Валерии Андрес. Только пустота между ними, та, что была теперь её сутью.

Она провела рукой по зеркалу, словно стирая чужое лицо, и тихо сказала:

— Ты сама выбрала это. Не ной.

Но отражение не верило. А где-то в глубине — внутри — всё ещё звенел его смех. И тот утренний запах кофе, что когда-то означал дом, семью, безопасность.

Она рухнула обратно на кровать, свернулась калачиком, уткнувшись лицом в подушку, и прошептала, её голос был полон боли и отчаяния:

— Прости…

…

Лилит шла по мокрой доске прибрежного пирса, прикрыв руки в карманах тёплой куртки, чувствуя, как ветер пробирается под ткань. Впервые за долгое время она ощущала… тишину. Глубокую, влажную, сосновую тишину.

Но не безопасность.

Тишина здесь всегда казалась наблюдающей, проникающей в самые уголки души, вытаскивающей на поверхность то, что так старательно пряталось.

Сосны, окутанные туманом, издавали приглушённый шепот. Море мерно катило свои волны. И… чужой взгляд.

Вокруг было несколько человек. Пара рыбаков с потрёпанными сетями. Пожилые женщины, продающие домашние пироги с черникой. Двое туристов с камерами наперевес. И всё. Никого, кто мог бы представлять угрозу.

Но всё равно…

Лилит остановилась и медленно оглянулась. Её взгляд скользил по туманному горизонту, по изгибу берега, по верхушкам деревьев.

Никого.

Кажется.

Порыв холодного ветра хлестнул по лицу, будто пытаясь стряхнуть с неё это странное, неприятное ощущение — но оно осталось. Как будто чьи-то глаза скользили за ней по набережной. Внимательные, знакомые, слишком… уверенные, чтобы быть просто плодом её воображения.

Она фыркнула, пытаясь отогнать тревогу.

— Паранойя — моё второе имя, — пробормотала она себе под нос, но достаточно громко, чтобы её спутники услышали.

— Госпожа, всё нормально? — подошёл Диего, высокий, крепкий, с вечно хмурым выражением лица, но глазами, полными преданности.

Она усмехнулась, пытаясь расслабиться.

— Мне просто кажется, что за мной кто-то следит. Хотя, возможно, это Мэн так действует. Мёртвые рыбы и депрессия, — она кивнула в сторону рыбацких лодок.

Парни переглянулись, но промолчали. Они знали, что их «госпожа» была непредсказуемой, но всегда правой. И они двинулись дальше.

Смех постепенно возвращался в их компанию, лёгкий, непринуждённый, словно ветер, прогоняющий туман.

— Пойдёмте стрелять, а то вы совсем кислой стали, госпожа, — предложил Саль, ещё один её телохранитель, крепкий, как дуб.

Когда они дошли до тира — старого, деревянного, почти забытого богом места, где запах краски и сырости смешивался с ароматами пороха, — Лилит уже выглядела менее напряжённой.

Внутри пахло порохом, оружейным маслом и мужским упрямством, которым были пропитаны стены.

Её стихия.

— Госпожа, — Саль протянул ей револьвер, — выбирайте. Сегодня вы выглядите так, будто способны выбить душу даже из фанеры.

— Шучу, конечно. Или нет.

Она закатила глаза, но в её движении сквозила лёгкость. Проверила пистолет, ощутила его привычную тяжесть в руке.

Выстрел. Глухой хлопок. Попадание в центр.

Второй. Третий.

Шесть идеальных точек, словно нарисованных циркулем.

Парни зааплодировали, кто-то свистнул, выражая восхищение.

— Госпожа, ну вы даёте! — засмеялся Лука, самый молодой из них. — С таким прицелом мы спокойно можем грабить банки.

— Банки грабить глупо, — отозвалась она, передёргивая затвор. — Они охраняются хуже, чем склады Энгеля.

Все взорвались хохотом. Громким, искренним. Даже она — впервые за последние дни — позволила себе рассмеяться, и этот звук был хриплым, живым.

Она стреляла ещё, быстро, резко, красиво, её движения были отточены, как у профессионала. Каждый выстрел был выдохом боли, которую она не собиралась признавать, не собиралась показывать. И каждый звук выстрела, заглушающий её мысли, выбивал из неё хотя бы пару граммов тоски, оставляя на её месте временное облегчение.

— Госпожа, вы сегодня… почти счастливая, — осторожно заметил Диего.

Лилит усмехнулась, её взгляд был далёким.

— Я в прекрасном штате, где никто не знает, кто я, где нет Виктора, где нет семьи…

Голос её чуть дрогнул на последних словах.

Она замолчала.

— Госпожа… вы слышали?

Они вышли на улицу. Сосны шумели, их кроны раскачивались на ветру. Море катилось спокойной волной, разбиваясь о берег.

Но она снова почувствовала это.

Тот самый взгляд.

Не угрозу.

Нет.

Знакомое притяжение. Неуловимое, как запах, но такое же реальное.

Лилит резко оглянулась — и вдалеке, у поворота дороги, будто бы мелькнула тёмная фигура. Высокая. Внимательная.

И исчезла, словно мираж, растворившись в тумане.

— Ничего… — пробормотала она, будто себе самой, пытаясь убедить в этом. — Показалось.

Диего нахмурился, его инстинкты кричали об опасности.

— Госпожа… может, вернёмся домой? Я не чувствую себя спокойно.

— Нет, — она выпрямилась, её